9 мая Вешнее Макошье

Вешнее Макошье 9 травеня/ мая. Этот старославянский, ведический праздник еще называли Именины Земли, Праздник Земли, Земинник, Святодень, День встречи Солнца-Яра и Луны-Ярины. Наши предки в этот день чествовали Мать-Сыру-Землю, справляя ее Именины. Считалось, что пробудившуюся после зимнего сна Мать-Сыру-Землю нельзя пахать, боронить, копать. В этот день Земля именинница, поэтому ее вспоминают добрыми словами, слушают, преподносят дары в виде пива и сваренных вкрутую яиц.

В этот день славяне поклонялись и приветствовали также земных своих заступников Велеса и Макошь.  

Велес, Волос, Власе, Влас – бог-мудрец, бог-оборотень, покровитель искусств, домашнего скота и богатства, владыка чародейства. Считалось, что этот бог подарил дотоль неподвижному Миру движение. Познав силы Света и Тьмы, Велес владел тайными знаниями и мог подчинять себе стихии. Как владыке лесов и животных, достатка и скота, Велесу подчинялись все земные духи, не только лесные, водные, но и домашние.

Макошь, Мокошь, Макоша, Могущ – славянская богиня Судьбы, плодородия и семейного очага, старшая из богинь прях судьбы. Считалось, что в руках Великой Ткачихи сосредоточены нити жизней всех живых созданий, существ, а также богов.  Ткать пряжу, и заплетать на них узелки Макоши помогают ее помощницы Доля и Недоля. И если Доля  завязывают узелки на  радость и счастье, то Недоля вплетает в судьбы существ горести и болезни.

Отрывок из книги «В поисках меча Бога Индры»

«То було махонисто у обхвате древо, его дюжие ветви, покрытые зелёной да жёлтой, точно овсенней, листвой зачинались почитай от самой земли и тесно покрываючи ствол подымалися увысь созидаючи могутную крону, на каковой окромя трепещущихся листочков ни водна ветонька не шевелилась. Свёрху эвонто величественное древо оплетало, на вроде венка, растенье с бело-желтоватыми ягодами. На обращённой к пришлым стороне ствола не росло ветвей, тама кора была вельми гладка и малёхо выпирала уперёдь. И на той коре явственно проступало искусно вырезанное здоровущее лико бабёнки казавшееся издалече покорежённостью, а при приближение означившееся лишь частьми лица. Округлого вида с широким покатым лбом и большими зекрыми очами, то лико було до зела упавым. Заместо бровей на лице зрились малость изогнутые, тончайшие перьплетения ветвей и младых листьев, васнь тока чё распушившихся. Приплюснутый нос и выпирающие впредь щёки, полноватые, рдяные уста да покатый подбородок по средине которого проходила мала така тонка трещинка, усё то було весьма живописно начертано. Обаче при ентом лицо бабёнки чудилось не живым. А из правого уголка рта и вовсе топорщилась коротка ветонька с одним лоптастым листочком и усё доколь зелёным молодым жёлудём. Огненный Волх выступил поперёдь иных да взмахнул рукой, повелеваючи друдам расступитьси. Те изумлённо выззарившись на тако большего и для них Асура, токась чуть-чуть колебались, но засим усё ж высвободили ему путь. И тады Волх неспешно подступил к стволу древа, протянул увыспрь руку, и, положив её на залащенный хоть и тёмный, смурной лоб, словно прикрытый не корой, а черновато-жёлтой кожей, зычно молвил:
- Мать моя! Мать Сыра Земля! Услышь своего сына Змея Огненного Волха и откликнись!- и рокот евойного мелодичного да единожды мощного гласа наполнил, верно, усё поселение Журушка.
А древо дуба нежданно вздохнуло. Листва, ветви да и сам ствол дрожмя задрожали, насыщаясь божественной силой. Полноваты уста набрякли, точно напитавшись жизтью, глаза зекрые полыхнули нежданно каплями слёз, оные выкатились из них, и, скользнув по щекам впали на оземь. Древовидно лико усё зараз затрепыхалось и приотворившийся роть прокалякал, чистым звонким голоском:
- Сынка мой Волхушка, я мати твова Богиня Сыра Землица туто-ва. Пошто взывал ты ко мене? Али у беду попал, али кто огорчил тобе, дитятко моё ненаглядно.
Огненный Волх вельми ласковенько провёл дланью по лбу Богини и вопустилси пред ней на одно колено. И сей миг усе, те кто заполонил поселение друдов, также приклонили свои головы и колени пред единождой для усех них обчьей Матушки.
- Мать моя Сыра Земля,- произнёс Асур и перста его долгие и дюжие коснулись губ Богини,- глянь-ка очами своими земными на нас детей твоих. На всех нас от самого малого лепестка цветочного, от крошечной, дикой пчёлки, летящей над полосой зелёных трав, до того самого кто вырвался из тебя ярым, ражим воином. Взываю к тебе я - Змей Огненный Волх, одной с тобой плоти и крови, призови в рать отрока Борила, своих детушек народ величаемый друды. Тех, кто исстари почитают тебя прародительницей, воздают тебе от труда своего и токмо бескровные дары. Этот народ... род... племя умеющее защищать свое поселение, жён и деток. Пущай отряжаются они в бероские земли сообща с нами, единой ратью каковой могли бы мы все... все дети твои... все от тонкой былинки трепещущей на ветру, до крепкого мамая отстоять наши жизни, Добро, Правду, Бел Свет и тебя наша Мать и Богиня!
Борюша стоючи сувсем сторонь от дерева видал аки затрепетали ужотко точно не деревянны, а живеньки полноваты губы Богини, видел аки из зекрых её очей, схожих со речными водами, побегли удол тонешенькими струйками слёзы. Они потекли по ейным щёкам, коснулись уголков рта и на миг будто замешкались об ветоньку и жёлудь выросший у одной сторонице, одначе достигнувши покатого подбородка, сорвались с евойного краю и впали прозрачными, напоминающими остры стрелы, перьями у землюшку. Напитавши той сыростью и болью оземь, поросшу едва заметной короткой травонькой пробивающейся с под, принесённой сюдыличи, сухой хвои да опавшей бурой листвы. Асур нежно провёл пальцами по нижней губе лица Богини, смахнув оттедась задержавшиеся слёзинки, а посем убрал руку прочь.
- Слышу, дитятко моё, слышу!... Як стонеть люд бероский...- надрывно пробалякала Мать Сыра Земля и лоб её доселе залащенный нахмурилси, прорезалси глубокими морщинами, васнь то вострым топором порубили его, и сей сиг и уся остальна кора порыпалась, потрескалась от у тех горестных слёз и слов, и ужось на мальчика глазела не младая раскрасавица бабёнка, а измученная жизтью и страданиями старушка. Богиня маненько немотствовала, а засим продолжила, и голос ейный ноне паче не был звонким, да чистым, а словно впитал у собе хрипотцу да осип от перьжитого.- Слышу аки горять их грады и деревеньки... аки рюмять бабёнки и ребятушки, над павшими муженьками! Слышу аки востры клинки мячей ратников ня могуть сберечь жизти свои и сродников! Слышу!- верезгливо прокликала вона на усё поселение, а може и на увесь бор.- Подите! Подите дитятки мои, усе...усе вы- друды, полканы, духи, мамаи, звери, Асуры у помочь беросам! Поспешайте! молю вас... ступайте бегло, ибо коротко времечко... коротко! отпущенное на вызволение моих ребяточек, ваших жизтей и жизтей ваших братушек!
Богиня нанова гикнула последни словечки и враз дохнуло, на зажавшего от ужаса роть дланью, Бореньку сладким духом сырой землицы, перьбродившего мёда, степного сухостоя и цветов. Лицо Мать Сыра Земли резко дрыгнуло, из очей ейных перьстали струитьси слёзы, и оно нежданно прынялось покрыватьси корой. Казалось та кора наползала с боков, свёрху, снизу, точно с под земли, и захватывала уполон посечённое морщинами лико, поедая подбородок, лоб, обе щёки. Ищё миг и кора приподнялась увысь и поглотила губы, приплюснутый нос, зекрые очи, 
лишь там идеже кады-то углом сходились уста посем осталси висеть на тонешенькой веточке зелёный жёлудь да лоптастый, малеша побуревший листок.»

Первоисточник изображения  http://www.liveinternet.ru/users/somari_ol/post107929748/