Бой Святозара. Сыны Семаргла
Книга представлена отдельным отрывком.
Глава двадцать третья.
Когда наследник открыл глаза, первое, что он увидел перед собой поросший сухостоем и пробивающейся зеленью травы луг. Он лежал на земле, все еще, будучи орлом, сердце внутри так громко стучало, да еще и хрипело, словно пыталось разорваться надвое, голова кружилась, дышалось прерывисто и тяжело, а распластанные в стороны крылья не было сил прижать к телу. Святозар поднялся на орлиные ноги, тело птицы тяжело качнулось взад … вперед. Сделав над собой усилие, наследник тихо пропел-прошептал, и тотчас перекувыркнувшись через голову, да обернувшись собой, упал на грудь и сызнова потерял сознание. Перед глазами теперь плыл черный туман, а в нем ярко вспыхивали голубые звезды. Ветер, который только, что сбил его полет, вернулся к нему вновь и несильно дунул в лицо, раз… другой… И от этого порыва ветра, Святозар пришел в себя, голова его кружилась, тело вздрагивало, руки, ноги так болели, точно только, что его избили плетьми дасуни. С трудом перевернувшись на спину, и заплетающимся от усталости языком он начал вновь петь-шептать, один раз… потом второй… третий. На третий раз боль немного отступила, сердце и дыхание выровнялись, а тело перестало вздрагивать, но слабость не прошла, она стала лишь сильней. Святозар понял, что лететь он больше не сможет, а идти? Слегка покачиваясь, он вначале сел, опираясь руками о землю и траву, потом встал. Идти, похоже, тоже не мог, потому как его мотало вправо… влево, вперед… назад, кружилась голова, переставлять ноги было почти невозможно… Но стоять тут посередине раскинувшегося луга, даже не поля, а луга тоже нельзя. Надо идти вперед, и может по дороге встретиться деревня, а может люди, которые обязательно помогут.
Приняв такое решение, и покачиваясь из стороны в сторону, Святозар направил свою поступь к дороге, а выйдя на нее, остановился, надрывно задышал, и принялся оглядываться. Впереди ездовая полоса была чиста, но зато позади себя наследник смог разглядеть приближающуюся к нему повозку, запряженную двумя лошадьми. Святозар так обрадовался этой повозке, потому как чувствовал идти, он уже не сможет, и, покачиваясь, стоял, ожидая такую спасительную повозку и людей едущих в ней. Вскоре повозка груженая небольшими закрытыми бочонками подъехала к наследнику, и оказалось, что в ней сидят два мужика. Поравнявшись со Святозаром, мужики придержали коней, повозка остановилась, и те жалостливыми взглядами оглядев его с ног до головы, спросили:
- Мил человек, что с тобой произошло, и куды идешь?
Святозар шагнул ближе, схватился руками за края повозки, чтобы не упасть и больным голосом ответил:
- Я иду в город Колядец, к воеводе Творимиру. Не знаете, далеко ли до города.
- Да, далече, отсюды день пути не меньше…, а то кабы и не больше,- сказал мужик с ковыльными волосами. - Мы в Колядец едим на базар, садись к нам, довезем.- И, обратившись ко второму мужику, добавил,- Белян, отодвинь там пару бочонков, пущай он ляжет, а то гляди, как его качает, захворал видно.
Белян невысокий, коренастый, молодой мужчина спрыгнул с облучка и стал перекатывать внутри повозки бочонки, освобождая место.
- Ложись,- сказал он, и показал на высвободившееся место в повозке, устланное соломой.
Святозар немедля принялся лезть в повозку, а Белян заботливо подгреб соломы ему под голову и положил под нее небольшой плащ, чтобы было удобней лежать. Правда, ноги наследнику не удалось выпрямить, оно как внутри повозки было мало место, потому он их подтянул под себя. Белян уселся на прежнее место, мужики тронули поводья и поехали, а Святозар тотчас закрыл глаза и уснул. И опять перед его глазами плыл черный туман, а в нем крутились, переливались желтые, красные и синие круги. Внезапно повозку тряхануло на какой-то ухабине, и наследник болезненно застонав, открыл глаза, и сел, да посмотрел на дорогу, которую оставляла позади себя повозка.
- Гляди Волк,- пробасил Белян.- Кажись навстречу дружина воеводы Творимира идет.
- Не-а…,- ответил более высоким голосом Волк.- Это не воевода впереди.
Святозар услышал разговор мужиков и обернулся, и сейчас же душа его радостно закричала и также радостно закричал и он, сам… Потому как мгновенно признал в движущейся навстречу им дружине, восседающего впереди на рыже-чалом Удальце правителя Ярила, а рядом с ним ехавших на гнедых жеребцах Храбра, Дубыню и Стояна.
- Остановите! Остановите!- еще громче закричал Святозар, и тут же спрыгнул с повозки, но не рассчитав свои силы приземлился не на ноги, а на колени, да чуть было не стукнулся головой о дорогу.
Наследник с трудом поднялся на ноги, потирая разбитые колени и морщась от боли и слабости, а затем развернулся, и так как мужики остановили повозку и удивленно взирали на него, все еще качаясь, поспешил навстречу приближающейся дружине.
- Отец! Отец!- выкликнул Святозар и побежал по дороге, но сделав всего лишь несколько шагов, остановился и прерывисто задышал… нет сил у него, уже не было ни идти, ни бежать.
Святозар видел, как отец резко остановил своего Удальца, как поспешно спрыгнул с коня, сразу узнав, в этом покачивающемся и исхудавшем юноше, своего сына и побежал к нему навстречу. Он в мгновение ока подскочил к наследнику, остановился в двух шагах от него и пронзительно глянул. Святозар видел, как дрогнуло лицо отца, как широко он раскрыл свои руки и тихо шепнул:
- Сынок, родимый мой, мальчик мой!- и шагнув вперед, заключил наследника в объятья.- Мальчик, мальчик мой, дорогой мой сын! Живой, живой! Слава ДажьБогу!
Святозар прижался к отцу и почувствовал, как замерла внутри него душа. Он тяжело вздохнул, а когда правитель выпустил его из объятий, ухватился рукой за плечо отца, посмотрел в родное лицо и улыбнулся. Правитель протянул руку, другой придерживая покачивающегося сына, нежно погладил его по волосам, провел пальцами по шраму и дрогнувшим голосом, спросил:
- Мальчик мой, что с тобой случилось? Кто так издевался над тобой? Какой ты изможденный, измученный.
- Отец, я все расскажу,- все еще улыбаясь, ответил наследник.- Но потом, потом. Сейчас я так устал, я летел к вам, я так торопился…. И не рассчитал свои силы… Давай оставим пока все разговоры, потому, что мне нужен отдых, у меня нет сил.
- Да, да, мой сын, конечно,- правитель вновь обнял наследника, и теперь и сам тяжело вздохнул.- Главное, что ты жив и рядом.
Лишь только отец выпустил из объятий Святозара к нему тут же подошли наставники, Стоян и други. Первым в объятья его принял Храбр, он также как и отец, долго смотрел ему в лицо, гладил по волосам и тревожным взглядом переглянулся с правителем.
- Что с тобой случилось Святозар?- поспрашал Дубыня, перехватив его из объятий Храбра.
- Ох!- выдохнул наследник, чувствуя, как перед глазами сызнова появился черный туман, а ноги вновь предательски дрогнули.
Стоян недовольно, что-то буркнул на отца, потому как увидел оседающего на землю Святозара, лишь Дубыня выпустил того из своих объятий. Он поспешно положил руку Святозара к себе на плечо, а после голосом старшего, на пару с Храбром принялся разгонять другов, которые желали лично поздороваться с живым, но утомленным наследником.
- Святозар,- вопросил его Храбр, когда недовольные други ушли к брошенным ими лошадям.- Ты сможешь продолжить путь верхом или нам надо ставить стан.
Наследник, придерживаемый Стояном, и чувствующий, что еще немного и все, он уснет прямо тут, все же пересилил себя и спросил:
- А до Колядца сколько ехать?
- Да, день пути не меньше,- не мешкая проронил правитель, и, подойдя к сыну, встав рядом, огладил его взлохмаченные волосы.
- Ну, тогда лучше стан ставить,- молвил наследник, уже почти не чуя под ногами землю.- Я не доеду, у меня совсем нет сил…
- Да-к, худой какой,- заметил, точно выдохнул Дубыня и покачал головой рассматривая Святозара.- Откуды ж силы, мой мальчик… Я ж тебе сейчас мясца отворю, ты и покушаешь.
- Ой! нет, нет! Только не мясцо,- скривив лицо и передернув плечами, откликнулся Святозар.- Ни в каком виде, ни в жареном, ни в вареном, ни в сыром… Нет, добрый мой наставник, лучше умори меня голодом, чем мясо.
- Так,- громким голосом, скомандовал Храбр.- Давайте тогда станом становится. Стоян помоги Святозару дойти. Искрен, Сем быстро костер разводите, чтоб он обогрелся, а то верно он перемерз, так гляди и вздрагивает весь.
Дружина послушно стала спешиваться, и, сходя с дороги, ставить стан, Храбр же направил свою поступь к повозке прямо к изумленно замершим в ней Волку и Беляну, дотоль неотрывно глазеющим то на наследника, то на правителя. Придерживаемый Стояном, Святозар сошел с дороги, и пока Искрен и Сем поспешно разводили костер, обозрев лицо друга, по-теплому ему улыбнулся.
- Друг мой дорогой, Святозар,- с болью в голосе молвил Стоян.- Где ты был? Что с тобой случилось?
- Как где?- легохонько засмеявшись, откликнулся Святозар.- Где я был… в Пекле. Куда шел, туда и попал.
Правитель, услышав ответ сына, торопливо подошел к нему да подушечками перст, нежно, провел по его левой щеке, негромко протянув:
- Ты, даже с Пекла вернулся прежний… все шутишь.
- А то… отец,- переставая смеяться, так как почувствовал, что уже и от смеха он теряет силы, ответствовал Святозар.- Ведь там в Пекле есть те, кто тоже любит шутки…
- Что?- взволнованно переспросил Стоян.
- Точно, точно говорю,- сказал наследник, и, оторвавшись от плеча Стояна, да сделав пару неуверенных шагов к костру, который уже развели други, тяжело опустившись на землю, лег на спину.- Вий тоже любит пошутить… И еще он обещал мне прислать приглашение, когда они достроят Гостинный двор…- Святозар протяжно вздохнул и улыбнувшись, добавил,- но я Стоян не пойду в гости… Потому как хоть и Вий будет мне рад, но Чернобог и Пан вряд ли усадят меня за стол.
Святозар тихонько засмеялся, однако зыркнув в озадаченное лицо Стояна и нескрываемо расстроенное лицо отца, чуть слышно отметил:
- Ну, чего вы, я ж пошутил,- и перестав смеяться, смолк.
- Сынок!- правитель подошел к лежащему на земле наследнику, опустился подле него на присядки, и, оглядев его беспокойным взглядом да заботливо ощупав, проронил.- Ты наверно захворал, давай я прошепчу заговор.
- Нет, отец, я не болен, я очень устал,- ответил Святозар и воззрился прямо в зеленые, наполненные любовью и тревогой глаза правителя.- Еще вчера, утром, я был около Лучедара. Обратившись в орла, я летел к вам навстречу… Еще вчера я выбился из сил, а сегодня они и совсем иссякли. Так, что… так, что мне пришлось отлеживаться на земле…. Сегодня мне нужен отдых, мне нужно полежать, и тогда завтра с утра я смогу продолжить путь.
- Тогда давай, я помогу тебе подняться, а Стоян подстелет плащ, чтобы ты не лежал на земле,- более настойчиво предложил правитель.- Все же осень на дворе, не лето.
Правитель помог Святозару подняться, а Стоян поспешно расстелил под ним на земле плащ. Когда наследник вновь улегся, то к костру быстрым, размашистым шагом подошел Храбр, все то время, что-то обсуждающий с Беляном и Волком. Он наклонился, подкинул в огонь пару веток, и, благодушно глянув на Святозара, участливо спросил:
- Святозар, а, что если на повозке ты продолжишь путь?
- Нет, Храбр,- погодя отозвался наследник, и, вытянув руки и ноги повдоль тела, почувствовал в них такую слабость, что пропало всякое желание, ими даже шевелить.- Завтра, я его продолжу, а сейчас у меня одна мечта, чтобы мне дали полежать.
- Ну, хорошо, хорошо,- согласился наставник, все еще не сводя с наследника обеспокоенных глаз.
- Храбр,- обратился к другу правитель, и, свернув верхнюю часть плаща, на которой лежал сын, подложил ее ему под голову, а после укрыл наследника еще одним плащом, поданным Дубыней.- Главное, что он жив и рядом… Пусть передохнет, а завтра будут силы вернемся в Колядец.
- Отец,- взволнованно молвил Святозар, и, от волнения нежданно, будто волной нахлынувшего на него, затаил дыхание.- Ты, ты, мне не говоришь про Любаву и … про дитя… что-нибудь не так?... Или?...
- Или все так,- усмехаясь, ответствовал за друга Храбр.
Правитель, опустившись, присел подле головы сына, погладил его по волосам и улыбаясь, мягко пояснил:
- Шестого вересеня, мальчик мой, у тебя родились дети.
- Дети,- Святозар, несмотря на слабость, от неожиданной новости резко сел.- Я тебя не пойму отец, как… это так дети…
- Двое… двое детей у тебя родилось,- улыбаясь, выдохнул не менее взволнованно правитель.
- Два сына?- переспросил наследник, и, повернув голову к отцу, закачался от слабости.
- Ишь, ты,- заметил стоявший возле правителя Дубыня.- Ты ж вроде Горислава только и ждал.
- Отец…, - опять укладываясь на ложе и оглядывая улыбающихся отца и наставников, воскликнул Святозар.- Да объясни же, в самом деле, чего мучаешь.
- У тебя мальчик мой, родились Горислав и Дарена,- произнес правитель, и, протянув руку, ласково провел по замершему, напряженному лицу наследника.- Сын и дочь… Ну, сыну, как ты и повелел, имя мы дали, и нарекли его Гориславом. Ну, а дочери твоей имя дала Любава.- Отец на миг прервался, нахмурил лоб, так, что между бровями залегли глубокие морщинки, и продолжил,- я конечно, пытался ее отговорить… Сказал, что ты этого имени можешь не одобрить, но она такая же упрямица, как и ты, ответила мне: « Отец, это мое любимое имя, и моя дочь обязательно будет носить только это величание».
- Дарена…,- тихо протянул имя Святозар и широко улыбнулся.- Не тревожься отец, Любава правильное имя дала нашей дочери, то которое, она и должна носить…. Теперь понятно о каком даре, говорил ДажьБог… Дар- это моя Дарена.
Святозар закрыл глаза, да все еще продолжая широко и счастливо улыбаться, медленно повернулся на правый бок. Он нежданно вельми зримо и надрывисто сотрясся всем телом от утомления так, что приметивший то правитель торопливо прикрыл его плащом.
- Святозар,- позвал его Дубыня.- Сынок, а чем же тебя накормить тады, коли мясо ты ни в каком виде не хочешь есть.
- Эх, Дубыня,- наследник открыл глаза и посмотрел на наставника, стоявшего обок Храбра и озадаченно потирающего ладонью свой высокий лоб.- Хлеба, хлеба я бы съел.
- Эт, от хлеба жира не нарастет,- глубокомысленно заметил Храбр.- А тебе надо срочно щеки наедать, а то тебя твоя жена увидит и испугается.
Святозар поднял руку, пощупал на щеке шрам, и, прикрыв его ладонью, спросил:
- Так лучше? Потому что его скоро здесь не будет… правда, отец?
- Он тебя не портит,- ответил правитель, и мышцы на его мужественном лице малозаметно дрогнули.
- Не, отец, ты прав он меня не портит,- усмехаясь, проронил наследник, и убрал руку от щеки.- Знаешь, один мальчик, точно подметил, он меня делает страшилищем.
- Шрамы мужчину украшают,- вмешался в разговор, возвернувшийся от костра другов Стоян.
- Ага, украшают… да только не такие… уж, ты, мне поверь Стоян,- молвил Святозар и легонько засмеявшись, представил себе на миг, что все они скажут, увидев его без рубахи.- Эт вы меня просто во всей моей красе не видали, а то бы так не говорили.- Наследник глубоко вздохнул, и, поглядев на стоящих возле костра наставников и Стояна, да вспомнив о подарке, который ждет его дома в розовой и голубой люлечке, досказал,- вот ведь до чего хорошо, отец, что у меня родились сын и дочь. Ох! до чего же хорошо… И как славно, что я вас здесь встретил, и вижу вас и слышу… Уж я так наскучался за всеми вами, за моим народом, за моей землей…
- Святозар,- озабоченно прервал его речь Дубыня.- Так, что насчет еды.
- Уж я и не знаю, Дубыня, что насчет еды,- все тем же восторженным голосом ответствовал наследник.- Это теперь твоя беда и беда моего отца, чем меня накормить и чего я буду, есть… Потому, как после Пекла, я, о мясе и слышать не могу… да и видеть мне его тоже не очень… не очень хочется…
- Охо..хо..,- обеспокоенно простонал Дубыня, и, уставившись на правителя, кивнул ему.-Слыхал, то моя и твоя беда, так чё делать будем?
-Как, что…,- тотчас откликнулся Стоян.- Сейчас возьму Молчуна и Часлава и поедим в деревню ближайшую. Она в часе езды отсюда не более. Да купим, али попросим ему еды. Святозар ты чего хочешь есть, скажи…
Святозар воззрился на взволнованного Стояна, перевел взгляд на наставников, которые не скрывая того расстроено оглядывали его… Он приподнялся на руке и зыркнул прямо в дорогое и близкое лицо отца, да ощутив внутри себя такую радость, такое счастье, что если бы были у него силы он бы громко… громко закричал, и так громко, чтобы услышал его крик сам ДажьБог, там высоко в небесной Сварге. Прерывчато задышав от волнения, наследник, опустившись на плащ, сызнова прилег, правитель, узрев ту тревогу, торопливо протянув руку, ощупал холодный лоб сына, и ответил сам за него:
- Да, что ж Стоян, привези ему пирогов, расстегаев, да побольше, уж он от них не откажется никогда. Верно сынок?
- Верно, отец,- тихим, счастливым голосом отозвался наследник.- От хлеба нашего я никогда не откажусь, и наверно никогда его не наемся.
Наследник лежал и смотрел, как Стоян поспешно ушел от их костра к соседнему… Видел, как погодя он, Молчун, Часлав и Горазд сели на лошадей и ускакали по дороге в направлении города Колядец… Видел, как за соседним костром расположился Дубыня и принялся, судя по запаху, варить для него сбитень, как ушел Храбр и откуда- то издалека послышался его дорогой, ворчливый голос… И опять наследнику вспомнилась Любава и его дети Горислав и Дарена. Правитель тихо сидел возле изголовья Святозара, иногда он протягивал руку и гладил волосы сына, а после брал в руки, наваленные недалече, принесенные дружинниками ветви, ломал их и подкидывал в огонь.
- Отец,- вздохнув, начал, тяжелый разговор для себя и для отца, Святозар.- Ты не спрашиваешь меня о матери.
- Что ж, сынок,- немного помолчав, да взяв в руки длинную толстую палку, и перевернув ею внутри костра ветви, ответил правитель.- После того, как ты нырнул в Восточное море и вернулись мои и твои други, а от тебя сынок так долго не было вестей… я много раз… много раз пожалел, что отпустил тебя.
- Да, отец,- улыбаясь, заметил наследник, и, повернувшись на спину, посмотрел на небо, по которому ноне летели рваные, огромные серые тучи.- Она тоже удивлялась, что ты меня отпустил. Но теперь, когда я освободил ее душу, и она ушла в Явь… я спокоен.
- В Явь…,- взволнованно переспросил правитель, и, наклонившись над сыном, заглянул в его глаза.
- В Явь, отец, в Явь… ДажьБог сказал,- пояснил Святозар.- Она должна заслужить Ирий-сад, и поэтому Боги послали ей возрождение.
- И кем она родилась?- почти прошептал правитель и его зеленые глаза блеснули радостью и светом.
- Я не знаю, отец, кем она родилась, - порывисто выдохнув, добавил наследник.- Но важно другое… Там, отец, в том кошмаре, в который ни моя, ни твоя душа никогда не попадут, ее не будет. Это, отец, главное…- Наследник на миг замер и даже закрыл глаза, а когда правитель сел ровно и принялся подкладывать ветви в костер, спросил,- отец, а откуда ты узнал, что я нахожусь в Неллии?
Правитель довольно хмыкнул, и, покачав головой, молвил:
- Ко мне приходил ДажьБог.
- ДажьБог… к тебе?- удивленно переспросил наследник и от неожиданной новости, отворил очи.
- Да, он пришел ко мне,- незамедлительно молвил правитель.- Знаешь я сидел в светлой комнате, это было четырнадцатого вересеня. Открыл Вед и просматривал ее и вдруг на меня упал сверху золотистый луч, и я услышал, тихую, нежную мелодию, а затем и слова песни:
«И вот грядет с силами многими ДажьБог на помощь людям своим.
И не имеем мы страха поскольку издревле, как и сейчас,
Он печется о тех, о ком заботился, когда хотел того.»http://bookz.ru/authors/s-lesnoi/velesova_027.html
Музыка смолкла, смолкли слова песни, и я услышал очень тихий, родной голос: « Ярил, торопись! Он там в Неллии, ему нужна твоя помощь! Иди не задерживайся!» Луч тут же пропал, а я сидел какое-то время и тяжело дышал, словно не мог понять смысл этих слов… Но засим я вскочил на ноги, и побежал из светлой комнаты. Я вызвал Тура, Храбра, Дубыню и Стояна и все им рассказал, про песню, голос и слова. И мы решили идти в Неллию к тебе на выручку, потому как предположили, что ты там находишься в плену. Я оставил старшим в городе Тура, и шестнадцатого вересеня, мы уже вышли в поход, а после в Кулебяках мы встретились с гонцом от воеводы Миронега, который привез весть, что тебя держат в плену артарские жрецы.
- Эту песнь, я слышал в Пекле… мне пела ее Буря,- чуть слышно проронил, словно самому себе Святозар.- Я не был в плену,- чуть громче добавил он для отца.
- Не был?- удивленно переспросил правитель.
- Нет, не был, но я расскажу тебе все немного позже, когда приедет Стоян,- устало произнес Святозар.- Объясню и расскажу все тебе, наставникам и Стояну… Потому что за это время столько случилось, и тебе надо обо всем этом ведать … Но знаешь отец, я догадываюсь,- и наследник широко улыбнулся.- Зачем ДажьБог тебя послал ко мне навстречу… Это не затем, чтобы ты меня спас, потому как, я теперь обладаю такой силой, что мне не нужна помощь… Он послал тебя, чтобы ты, отец, снял с меня шрамы, и чтобы моя Любава не видела, этого уродства… Уж хватит ей на это смотреть…
- Снял шрамы,- удивленно повторил правитель и перестал шебуршить палкой в костре.- Как же я это смогу сделать, ведь ты ведун, и не смог их себе снять, а наверно не раз пытался.
- И даже не пытался, отец,- все также мягко улыбаясь, протянул Святозар, и поглядел на огромное серое облако, плывущее по небосводу над ним, и похожее на птицу.- Потому как ДажьБог сказал мне, кто их уберет, кто снимет с моего тела шрамы Пекла, и я даже не стал пробовать их убрать…. Потому как только ты мой земной отец, своей силой чувств сотворивший мою кровь, только ты обладающий магическими способностями и сможешь их снять.
- А, заговор?- вопросил правитель, и наследник услышал, как трепетно дрогнул его голос.
- Заговор мне подарил ДажьБог,- дополнил свою речь Святозар и с нежностью припомнил лицо Бога.- Он отец, меня так любит, наш ДажьБог. Ведь он нарочно послал тебя в путь, чтобы мы встретились заранее далеко от Славграда. Чтобы ты успел снять эти шрамы, потому, что их надо заговаривать каждый день в течение пятнадцати дней.
- Ну, даже если, мы не успеем его снять, ты знай, - очень нежно проронил правитель, и по- теплому улыбнулся.- Любаву этот шрам не испугает, он не портит твоего красивого лица.
- Эх, отец, я же уже сказал…,- надрывисто вздыхая, ответил наследник.- То, что ты видишь сейчас, и то, что предстоит увидеть потом… И то, что предстоит заговаривать… Отец, у меня руки и вся спина такие же…
- Руки и спина…,- взволновано повторил правитель и заглянул в глаза сыну, а когда тот ретиво кивнул, с губ отца сбежала улыбка, а меж бровей залегли глубокие морщинки.- Мальчик мой, кто так тебя мучил, неллы?
- Нет, отец, не неллы,- Святозар на малеша прервался, глянул в зеленые глаза правителя, и ответил,- это в Пекле… Меня схватили Пан и дасуни. Просто я перепутал озера, и не излечил ногу, а вспять рана открылась и потекла кровь.- Наследник прекратил говорить, увидев как дрогнули губы отца, как заиграли на его лице мышцы, точно вновь переживая то, что пришлось пережить и перенести его дорогому сыну. Святозар закрыл глаза и от усталости и оттого, что не мог смотреть в очи отца, добавил,- наверно не надо, так подробно об этом говорить тебе. Не надо тебе это знать… не хочу, чтобы ты переживал, ведь я заметил, сколько у тебя появилось седых волос на голове, отец.
- Да, что ты, мальчик мой,- правитель ласково погладил сына по растрепавшимся от ветра волосам.- Теперь все в прошлом, теперь я вижу тебя, и я так счастлив… А шрамы твои, сынок, я все излечу, все, чтобы ты не стеснялся их…
- Спасибо, отец,- утомленно откликнулся Святозар.- А теперь я, посплю, немножко… Хотя бы немножко, хорошо?
- Конечно, конечно, спи, мой мальчик,- спешно молвил правитель, и вновь, с нескрываемой лаской, погладил сына по голове, прихорашивая на ней волосы.
Наследник смолк, а мгновение спустя язык его стал таким тяжелым, и сон густой, плотной стеной навалился на него, подмял, накрыл своей мощью все его обессиленное тело… А посем поплыл перед глазами Святозара белый туман, а в нем в этом дыму крутились, вертелись, сталкивались, а сталкиваясь, лопались и разлетались на крошечные крупиночки и искорки желто-красные, лазурно-золотистые и бурые круги.
Когда наследник открыл глаза, первое, что он увидел перед собой поросший сухостоем и пробивающейся зеленью травы луг. Он лежал на земле, все еще, будучи орлом, сердце внутри так громко стучало, да еще и хрипело, словно пыталось разорваться надвое, голова кружилась, дышалось прерывисто и тяжело, а распластанные в стороны крылья не было сил прижать к телу. Святозар поднялся на орлиные ноги, тело птицы тяжело качнулось взад … вперед. Сделав над собой усилие, наследник тихо пропел-прошептал, и тотчас перекувыркнувшись через голову, да обернувшись собой, упал на грудь и сызнова потерял сознание. Перед глазами теперь плыл черный туман, а в нем ярко вспыхивали голубые звезды. Ветер, который только, что сбил его полет, вернулся к нему вновь и несильно дунул в лицо, раз… другой… И от этого порыва ветра, Святозар пришел в себя, голова его кружилась, тело вздрагивало, руки, ноги так болели, точно только, что его избили плетьми дасуни. С трудом перевернувшись на спину, и заплетающимся от усталости языком он начал вновь петь-шептать, один раз… потом второй… третий. На третий раз боль немного отступила, сердце и дыхание выровнялись, а тело перестало вздрагивать, но слабость не прошла, она стала лишь сильней. Святозар понял, что лететь он больше не сможет, а идти? Слегка покачиваясь, он вначале сел, опираясь руками о землю и траву, потом встал. Идти, похоже, тоже не мог, потому как его мотало вправо… влево, вперед… назад, кружилась голова, переставлять ноги было почти невозможно… Но стоять тут посередине раскинувшегося луга, даже не поля, а луга тоже нельзя. Надо идти вперед, и может по дороге встретиться деревня, а может люди, которые обязательно помогут.
Приняв такое решение, и покачиваясь из стороны в сторону, Святозар направил свою поступь к дороге, а выйдя на нее, остановился, надрывно задышал, и принялся оглядываться. Впереди ездовая полоса была чиста, но зато позади себя наследник смог разглядеть приближающуюся к нему повозку, запряженную двумя лошадьми. Святозар так обрадовался этой повозке, потому как чувствовал идти, он уже не сможет, и, покачиваясь, стоял, ожидая такую спасительную повозку и людей едущих в ней. Вскоре повозка груженая небольшими закрытыми бочонками подъехала к наследнику, и оказалось, что в ней сидят два мужика. Поравнявшись со Святозаром, мужики придержали коней, повозка остановилась, и те жалостливыми взглядами оглядев его с ног до головы, спросили:
- Мил человек, что с тобой произошло, и куды идешь?
Святозар шагнул ближе, схватился руками за края повозки, чтобы не упасть и больным голосом ответил:
- Я иду в город Колядец, к воеводе Творимиру. Не знаете, далеко ли до города.
- Да, далече, отсюды день пути не меньше…, а то кабы и не больше,- сказал мужик с ковыльными волосами. - Мы в Колядец едим на базар, садись к нам, довезем.- И, обратившись ко второму мужику, добавил,- Белян, отодвинь там пару бочонков, пущай он ляжет, а то гляди, как его качает, захворал видно.
Белян невысокий, коренастый, молодой мужчина спрыгнул с облучка и стал перекатывать внутри повозки бочонки, освобождая место.
- Ложись,- сказал он, и показал на высвободившееся место в повозке, устланное соломой.
Святозар немедля принялся лезть в повозку, а Белян заботливо подгреб соломы ему под голову и положил под нее небольшой плащ, чтобы было удобней лежать. Правда, ноги наследнику не удалось выпрямить, оно как внутри повозки было мало место, потому он их подтянул под себя. Белян уселся на прежнее место, мужики тронули поводья и поехали, а Святозар тотчас закрыл глаза и уснул. И опять перед его глазами плыл черный туман, а в нем крутились, переливались желтые, красные и синие круги. Внезапно повозку тряхануло на какой-то ухабине, и наследник болезненно застонав, открыл глаза, и сел, да посмотрел на дорогу, которую оставляла позади себя повозка.
- Гляди Волк,- пробасил Белян.- Кажись навстречу дружина воеводы Творимира идет.
- Не-а…,- ответил более высоким голосом Волк.- Это не воевода впереди.
Святозар услышал разговор мужиков и обернулся, и сейчас же душа его радостно закричала и также радостно закричал и он, сам… Потому как мгновенно признал в движущейся навстречу им дружине, восседающего впереди на рыже-чалом Удальце правителя Ярила, а рядом с ним ехавших на гнедых жеребцах Храбра, Дубыню и Стояна.
- Остановите! Остановите!- еще громче закричал Святозар, и тут же спрыгнул с повозки, но не рассчитав свои силы приземлился не на ноги, а на колени, да чуть было не стукнулся головой о дорогу.
Наследник с трудом поднялся на ноги, потирая разбитые колени и морщась от боли и слабости, а затем развернулся, и так как мужики остановили повозку и удивленно взирали на него, все еще качаясь, поспешил навстречу приближающейся дружине.
- Отец! Отец!- выкликнул Святозар и побежал по дороге, но сделав всего лишь несколько шагов, остановился и прерывисто задышал… нет сил у него, уже не было ни идти, ни бежать.
Святозар видел, как отец резко остановил своего Удальца, как поспешно спрыгнул с коня, сразу узнав, в этом покачивающемся и исхудавшем юноше, своего сына и побежал к нему навстречу. Он в мгновение ока подскочил к наследнику, остановился в двух шагах от него и пронзительно глянул. Святозар видел, как дрогнуло лицо отца, как широко он раскрыл свои руки и тихо шепнул:
- Сынок, родимый мой, мальчик мой!- и шагнув вперед, заключил наследника в объятья.- Мальчик, мальчик мой, дорогой мой сын! Живой, живой! Слава ДажьБогу!
Святозар прижался к отцу и почувствовал, как замерла внутри него душа. Он тяжело вздохнул, а когда правитель выпустил его из объятий, ухватился рукой за плечо отца, посмотрел в родное лицо и улыбнулся. Правитель протянул руку, другой придерживая покачивающегося сына, нежно погладил его по волосам, провел пальцами по шраму и дрогнувшим голосом, спросил:
- Мальчик мой, что с тобой случилось? Кто так издевался над тобой? Какой ты изможденный, измученный.
- Отец, я все расскажу,- все еще улыбаясь, ответил наследник.- Но потом, потом. Сейчас я так устал, я летел к вам, я так торопился…. И не рассчитал свои силы… Давай оставим пока все разговоры, потому, что мне нужен отдых, у меня нет сил.
- Да, да, мой сын, конечно,- правитель вновь обнял наследника, и теперь и сам тяжело вздохнул.- Главное, что ты жив и рядом.
Лишь только отец выпустил из объятий Святозара к нему тут же подошли наставники, Стоян и други. Первым в объятья его принял Храбр, он также как и отец, долго смотрел ему в лицо, гладил по волосам и тревожным взглядом переглянулся с правителем.
- Что с тобой случилось Святозар?- поспрашал Дубыня, перехватив его из объятий Храбра.
- Ох!- выдохнул наследник, чувствуя, как перед глазами сызнова появился черный туман, а ноги вновь предательски дрогнули.
Стоян недовольно, что-то буркнул на отца, потому как увидел оседающего на землю Святозара, лишь Дубыня выпустил того из своих объятий. Он поспешно положил руку Святозара к себе на плечо, а после голосом старшего, на пару с Храбром принялся разгонять другов, которые желали лично поздороваться с живым, но утомленным наследником.
- Святозар,- вопросил его Храбр, когда недовольные други ушли к брошенным ими лошадям.- Ты сможешь продолжить путь верхом или нам надо ставить стан.
Наследник, придерживаемый Стояном, и чувствующий, что еще немного и все, он уснет прямо тут, все же пересилил себя и спросил:
- А до Колядца сколько ехать?
- Да, день пути не меньше,- не мешкая проронил правитель, и, подойдя к сыну, встав рядом, огладил его взлохмаченные волосы.
- Ну, тогда лучше стан ставить,- молвил наследник, уже почти не чуя под ногами землю.- Я не доеду, у меня совсем нет сил…
- Да-к, худой какой,- заметил, точно выдохнул Дубыня и покачал головой рассматривая Святозара.- Откуды ж силы, мой мальчик… Я ж тебе сейчас мясца отворю, ты и покушаешь.
- Ой! нет, нет! Только не мясцо,- скривив лицо и передернув плечами, откликнулся Святозар.- Ни в каком виде, ни в жареном, ни в вареном, ни в сыром… Нет, добрый мой наставник, лучше умори меня голодом, чем мясо.
- Так,- громким голосом, скомандовал Храбр.- Давайте тогда станом становится. Стоян помоги Святозару дойти. Искрен, Сем быстро костер разводите, чтоб он обогрелся, а то верно он перемерз, так гляди и вздрагивает весь.
Дружина послушно стала спешиваться, и, сходя с дороги, ставить стан, Храбр же направил свою поступь к повозке прямо к изумленно замершим в ней Волку и Беляну, дотоль неотрывно глазеющим то на наследника, то на правителя. Придерживаемый Стояном, Святозар сошел с дороги, и пока Искрен и Сем поспешно разводили костер, обозрев лицо друга, по-теплому ему улыбнулся.
- Друг мой дорогой, Святозар,- с болью в голосе молвил Стоян.- Где ты был? Что с тобой случилось?
- Как где?- легохонько засмеявшись, откликнулся Святозар.- Где я был… в Пекле. Куда шел, туда и попал.
Правитель, услышав ответ сына, торопливо подошел к нему да подушечками перст, нежно, провел по его левой щеке, негромко протянув:
- Ты, даже с Пекла вернулся прежний… все шутишь.
- А то… отец,- переставая смеяться, так как почувствовал, что уже и от смеха он теряет силы, ответствовал Святозар.- Ведь там в Пекле есть те, кто тоже любит шутки…
- Что?- взволнованно переспросил Стоян.
- Точно, точно говорю,- сказал наследник, и, оторвавшись от плеча Стояна, да сделав пару неуверенных шагов к костру, который уже развели други, тяжело опустившись на землю, лег на спину.- Вий тоже любит пошутить… И еще он обещал мне прислать приглашение, когда они достроят Гостинный двор…- Святозар протяжно вздохнул и улыбнувшись, добавил,- но я Стоян не пойду в гости… Потому как хоть и Вий будет мне рад, но Чернобог и Пан вряд ли усадят меня за стол.
Святозар тихонько засмеялся, однако зыркнув в озадаченное лицо Стояна и нескрываемо расстроенное лицо отца, чуть слышно отметил:
- Ну, чего вы, я ж пошутил,- и перестав смеяться, смолк.
- Сынок!- правитель подошел к лежащему на земле наследнику, опустился подле него на присядки, и, оглядев его беспокойным взглядом да заботливо ощупав, проронил.- Ты наверно захворал, давай я прошепчу заговор.
- Нет, отец, я не болен, я очень устал,- ответил Святозар и воззрился прямо в зеленые, наполненные любовью и тревогой глаза правителя.- Еще вчера, утром, я был около Лучедара. Обратившись в орла, я летел к вам навстречу… Еще вчера я выбился из сил, а сегодня они и совсем иссякли. Так, что… так, что мне пришлось отлеживаться на земле…. Сегодня мне нужен отдых, мне нужно полежать, и тогда завтра с утра я смогу продолжить путь.
- Тогда давай, я помогу тебе подняться, а Стоян подстелет плащ, чтобы ты не лежал на земле,- более настойчиво предложил правитель.- Все же осень на дворе, не лето.
Правитель помог Святозару подняться, а Стоян поспешно расстелил под ним на земле плащ. Когда наследник вновь улегся, то к костру быстрым, размашистым шагом подошел Храбр, все то время, что-то обсуждающий с Беляном и Волком. Он наклонился, подкинул в огонь пару веток, и, благодушно глянув на Святозара, участливо спросил:
- Святозар, а, что если на повозке ты продолжишь путь?
- Нет, Храбр,- погодя отозвался наследник, и, вытянув руки и ноги повдоль тела, почувствовал в них такую слабость, что пропало всякое желание, ими даже шевелить.- Завтра, я его продолжу, а сейчас у меня одна мечта, чтобы мне дали полежать.
- Ну, хорошо, хорошо,- согласился наставник, все еще не сводя с наследника обеспокоенных глаз.
- Храбр,- обратился к другу правитель, и, свернув верхнюю часть плаща, на которой лежал сын, подложил ее ему под голову, а после укрыл наследника еще одним плащом, поданным Дубыней.- Главное, что он жив и рядом… Пусть передохнет, а завтра будут силы вернемся в Колядец.
- Отец,- взволнованно молвил Святозар, и, от волнения нежданно, будто волной нахлынувшего на него, затаил дыхание.- Ты, ты, мне не говоришь про Любаву и … про дитя… что-нибудь не так?... Или?...
- Или все так,- усмехаясь, ответствовал за друга Храбр.
Правитель, опустившись, присел подле головы сына, погладил его по волосам и улыбаясь, мягко пояснил:
- Шестого вересеня, мальчик мой, у тебя родились дети.
- Дети,- Святозар, несмотря на слабость, от неожиданной новости резко сел.- Я тебя не пойму отец, как… это так дети…
- Двое… двое детей у тебя родилось,- улыбаясь, выдохнул не менее взволнованно правитель.
- Два сына?- переспросил наследник, и, повернув голову к отцу, закачался от слабости.
- Ишь, ты,- заметил стоявший возле правителя Дубыня.- Ты ж вроде Горислава только и ждал.
- Отец…, - опять укладываясь на ложе и оглядывая улыбающихся отца и наставников, воскликнул Святозар.- Да объясни же, в самом деле, чего мучаешь.
- У тебя мальчик мой, родились Горислав и Дарена,- произнес правитель, и, протянув руку, ласково провел по замершему, напряженному лицу наследника.- Сын и дочь… Ну, сыну, как ты и повелел, имя мы дали, и нарекли его Гориславом. Ну, а дочери твоей имя дала Любава.- Отец на миг прервался, нахмурил лоб, так, что между бровями залегли глубокие морщинки, и продолжил,- я конечно, пытался ее отговорить… Сказал, что ты этого имени можешь не одобрить, но она такая же упрямица, как и ты, ответила мне: « Отец, это мое любимое имя, и моя дочь обязательно будет носить только это величание».
- Дарена…,- тихо протянул имя Святозар и широко улыбнулся.- Не тревожься отец, Любава правильное имя дала нашей дочери, то которое, она и должна носить…. Теперь понятно о каком даре, говорил ДажьБог… Дар- это моя Дарена.
Святозар закрыл глаза, да все еще продолжая широко и счастливо улыбаться, медленно повернулся на правый бок. Он нежданно вельми зримо и надрывисто сотрясся всем телом от утомления так, что приметивший то правитель торопливо прикрыл его плащом.
- Святозар,- позвал его Дубыня.- Сынок, а чем же тебя накормить тады, коли мясо ты ни в каком виде не хочешь есть.
- Эх, Дубыня,- наследник открыл глаза и посмотрел на наставника, стоявшего обок Храбра и озадаченно потирающего ладонью свой высокий лоб.- Хлеба, хлеба я бы съел.
- Эт, от хлеба жира не нарастет,- глубокомысленно заметил Храбр.- А тебе надо срочно щеки наедать, а то тебя твоя жена увидит и испугается.
Святозар поднял руку, пощупал на щеке шрам, и, прикрыв его ладонью, спросил:
- Так лучше? Потому что его скоро здесь не будет… правда, отец?
- Он тебя не портит,- ответил правитель, и мышцы на его мужественном лице малозаметно дрогнули.
- Не, отец, ты прав он меня не портит,- усмехаясь, проронил наследник, и убрал руку от щеки.- Знаешь, один мальчик, точно подметил, он меня делает страшилищем.
- Шрамы мужчину украшают,- вмешался в разговор, возвернувшийся от костра другов Стоян.
- Ага, украшают… да только не такие… уж, ты, мне поверь Стоян,- молвил Святозар и легонько засмеявшись, представил себе на миг, что все они скажут, увидев его без рубахи.- Эт вы меня просто во всей моей красе не видали, а то бы так не говорили.- Наследник глубоко вздохнул, и, поглядев на стоящих возле костра наставников и Стояна, да вспомнив о подарке, который ждет его дома в розовой и голубой люлечке, досказал,- вот ведь до чего хорошо, отец, что у меня родились сын и дочь. Ох! до чего же хорошо… И как славно, что я вас здесь встретил, и вижу вас и слышу… Уж я так наскучался за всеми вами, за моим народом, за моей землей…
- Святозар,- озабоченно прервал его речь Дубыня.- Так, что насчет еды.
- Уж я и не знаю, Дубыня, что насчет еды,- все тем же восторженным голосом ответствовал наследник.- Это теперь твоя беда и беда моего отца, чем меня накормить и чего я буду, есть… Потому, как после Пекла, я, о мясе и слышать не могу… да и видеть мне его тоже не очень… не очень хочется…
- Охо..хо..,- обеспокоенно простонал Дубыня, и, уставившись на правителя, кивнул ему.-Слыхал, то моя и твоя беда, так чё делать будем?
-Как, что…,- тотчас откликнулся Стоян.- Сейчас возьму Молчуна и Часлава и поедим в деревню ближайшую. Она в часе езды отсюда не более. Да купим, али попросим ему еды. Святозар ты чего хочешь есть, скажи…
Святозар воззрился на взволнованного Стояна, перевел взгляд на наставников, которые не скрывая того расстроено оглядывали его… Он приподнялся на руке и зыркнул прямо в дорогое и близкое лицо отца, да ощутив внутри себя такую радость, такое счастье, что если бы были у него силы он бы громко… громко закричал, и так громко, чтобы услышал его крик сам ДажьБог, там высоко в небесной Сварге. Прерывчато задышав от волнения, наследник, опустившись на плащ, сызнова прилег, правитель, узрев ту тревогу, торопливо протянув руку, ощупал холодный лоб сына, и ответил сам за него:
- Да, что ж Стоян, привези ему пирогов, расстегаев, да побольше, уж он от них не откажется никогда. Верно сынок?
- Верно, отец,- тихим, счастливым голосом отозвался наследник.- От хлеба нашего я никогда не откажусь, и наверно никогда его не наемся.
Наследник лежал и смотрел, как Стоян поспешно ушел от их костра к соседнему… Видел, как погодя он, Молчун, Часлав и Горазд сели на лошадей и ускакали по дороге в направлении города Колядец… Видел, как за соседним костром расположился Дубыня и принялся, судя по запаху, варить для него сбитень, как ушел Храбр и откуда- то издалека послышался его дорогой, ворчливый голос… И опять наследнику вспомнилась Любава и его дети Горислав и Дарена. Правитель тихо сидел возле изголовья Святозара, иногда он протягивал руку и гладил волосы сына, а после брал в руки, наваленные недалече, принесенные дружинниками ветви, ломал их и подкидывал в огонь.
- Отец,- вздохнув, начал, тяжелый разговор для себя и для отца, Святозар.- Ты не спрашиваешь меня о матери.
- Что ж, сынок,- немного помолчав, да взяв в руки длинную толстую палку, и перевернув ею внутри костра ветви, ответил правитель.- После того, как ты нырнул в Восточное море и вернулись мои и твои други, а от тебя сынок так долго не было вестей… я много раз… много раз пожалел, что отпустил тебя.
- Да, отец,- улыбаясь, заметил наследник, и, повернувшись на спину, посмотрел на небо, по которому ноне летели рваные, огромные серые тучи.- Она тоже удивлялась, что ты меня отпустил. Но теперь, когда я освободил ее душу, и она ушла в Явь… я спокоен.
- В Явь…,- взволнованно переспросил правитель, и, наклонившись над сыном, заглянул в его глаза.
- В Явь, отец, в Явь… ДажьБог сказал,- пояснил Святозар.- Она должна заслужить Ирий-сад, и поэтому Боги послали ей возрождение.
- И кем она родилась?- почти прошептал правитель и его зеленые глаза блеснули радостью и светом.
- Я не знаю, отец, кем она родилась, - порывисто выдохнув, добавил наследник.- Но важно другое… Там, отец, в том кошмаре, в который ни моя, ни твоя душа никогда не попадут, ее не будет. Это, отец, главное…- Наследник на миг замер и даже закрыл глаза, а когда правитель сел ровно и принялся подкладывать ветви в костер, спросил,- отец, а откуда ты узнал, что я нахожусь в Неллии?
Правитель довольно хмыкнул, и, покачав головой, молвил:
- Ко мне приходил ДажьБог.
- ДажьБог… к тебе?- удивленно переспросил наследник и от неожиданной новости, отворил очи.
- Да, он пришел ко мне,- незамедлительно молвил правитель.- Знаешь я сидел в светлой комнате, это было четырнадцатого вересеня. Открыл Вед и просматривал ее и вдруг на меня упал сверху золотистый луч, и я услышал, тихую, нежную мелодию, а затем и слова песни:
«И вот грядет с силами многими ДажьБог на помощь людям своим.
И не имеем мы страха поскольку издревле, как и сейчас,
Он печется о тех, о ком заботился, когда хотел того.»http://bookz.ru/authors/s-lesnoi/velesova_027.html
Музыка смолкла, смолкли слова песни, и я услышал очень тихий, родной голос: « Ярил, торопись! Он там в Неллии, ему нужна твоя помощь! Иди не задерживайся!» Луч тут же пропал, а я сидел какое-то время и тяжело дышал, словно не мог понять смысл этих слов… Но засим я вскочил на ноги, и побежал из светлой комнаты. Я вызвал Тура, Храбра, Дубыню и Стояна и все им рассказал, про песню, голос и слова. И мы решили идти в Неллию к тебе на выручку, потому как предположили, что ты там находишься в плену. Я оставил старшим в городе Тура, и шестнадцатого вересеня, мы уже вышли в поход, а после в Кулебяках мы встретились с гонцом от воеводы Миронега, который привез весть, что тебя держат в плену артарские жрецы.
- Эту песнь, я слышал в Пекле… мне пела ее Буря,- чуть слышно проронил, словно самому себе Святозар.- Я не был в плену,- чуть громче добавил он для отца.
- Не был?- удивленно переспросил правитель.
- Нет, не был, но я расскажу тебе все немного позже, когда приедет Стоян,- устало произнес Святозар.- Объясню и расскажу все тебе, наставникам и Стояну… Потому что за это время столько случилось, и тебе надо обо всем этом ведать … Но знаешь отец, я догадываюсь,- и наследник широко улыбнулся.- Зачем ДажьБог тебя послал ко мне навстречу… Это не затем, чтобы ты меня спас, потому как, я теперь обладаю такой силой, что мне не нужна помощь… Он послал тебя, чтобы ты, отец, снял с меня шрамы, и чтобы моя Любава не видела, этого уродства… Уж хватит ей на это смотреть…
- Снял шрамы,- удивленно повторил правитель и перестал шебуршить палкой в костре.- Как же я это смогу сделать, ведь ты ведун, и не смог их себе снять, а наверно не раз пытался.
- И даже не пытался, отец,- все также мягко улыбаясь, протянул Святозар, и поглядел на огромное серое облако, плывущее по небосводу над ним, и похожее на птицу.- Потому как ДажьБог сказал мне, кто их уберет, кто снимет с моего тела шрамы Пекла, и я даже не стал пробовать их убрать…. Потому как только ты мой земной отец, своей силой чувств сотворивший мою кровь, только ты обладающий магическими способностями и сможешь их снять.
- А, заговор?- вопросил правитель, и наследник услышал, как трепетно дрогнул его голос.
- Заговор мне подарил ДажьБог,- дополнил свою речь Святозар и с нежностью припомнил лицо Бога.- Он отец, меня так любит, наш ДажьБог. Ведь он нарочно послал тебя в путь, чтобы мы встретились заранее далеко от Славграда. Чтобы ты успел снять эти шрамы, потому, что их надо заговаривать каждый день в течение пятнадцати дней.
- Ну, даже если, мы не успеем его снять, ты знай, - очень нежно проронил правитель, и по- теплому улыбнулся.- Любаву этот шрам не испугает, он не портит твоего красивого лица.
- Эх, отец, я же уже сказал…,- надрывисто вздыхая, ответил наследник.- То, что ты видишь сейчас, и то, что предстоит увидеть потом… И то, что предстоит заговаривать… Отец, у меня руки и вся спина такие же…
- Руки и спина…,- взволновано повторил правитель и заглянул в глаза сыну, а когда тот ретиво кивнул, с губ отца сбежала улыбка, а меж бровей залегли глубокие морщинки.- Мальчик мой, кто так тебя мучил, неллы?
- Нет, отец, не неллы,- Святозар на малеша прервался, глянул в зеленые глаза правителя, и ответил,- это в Пекле… Меня схватили Пан и дасуни. Просто я перепутал озера, и не излечил ногу, а вспять рана открылась и потекла кровь.- Наследник прекратил говорить, увидев как дрогнули губы отца, как заиграли на его лице мышцы, точно вновь переживая то, что пришлось пережить и перенести его дорогому сыну. Святозар закрыл глаза и от усталости и оттого, что не мог смотреть в очи отца, добавил,- наверно не надо, так подробно об этом говорить тебе. Не надо тебе это знать… не хочу, чтобы ты переживал, ведь я заметил, сколько у тебя появилось седых волос на голове, отец.
- Да, что ты, мальчик мой,- правитель ласково погладил сына по растрепавшимся от ветра волосам.- Теперь все в прошлом, теперь я вижу тебя, и я так счастлив… А шрамы твои, сынок, я все излечу, все, чтобы ты не стеснялся их…
- Спасибо, отец,- утомленно откликнулся Святозар.- А теперь я, посплю, немножко… Хотя бы немножко, хорошо?
- Конечно, конечно, спи, мой мальчик,- спешно молвил правитель, и вновь, с нескрываемой лаской, погладил сына по голове, прихорашивая на ней волосы.
Наследник смолк, а мгновение спустя язык его стал таким тяжелым, и сон густой, плотной стеной навалился на него, подмял, накрыл своей мощью все его обессиленное тело… А посем поплыл перед глазами Святозара белый туман, а в нем в этом дыму крутились, вертелись, сталкивались, а сталкиваясь, лопались и разлетались на крошечные крупиночки и искорки желто-красные, лазурно-золотистые и бурые круги.
Глава двадцать четвертая.
Святозар проснулся потревоженный начатым разговором. Он медленно отворил очи, пошевелил все еще обессиленными ногами и руками, да размашисто потянувшись, сел. Подле него, разместившись прямо на земле, чуть слышно беседовали правитель и Храбр.
- Что сынок,- обеспокоенно спросил отец.- Мы тебя разбудили?
- Я долго спал?- судорожно зевая, поинтересовался Святозар.
- Да, нет, не долго,- незамедлительно ответствовал правитель.- Стоян и други вернулись только что и привезли там разносолы… Сейчас я их позову, и они принесут тебе еды, чтоб ты покушал.
Святозар повел уставшими плечами и подумал о том, что у него последнее время совсем нет желания есть… а после сказал:
- Да, что-то не хочется кушать, может потом.
- Какой такой потом,- вмешался в разговор Храбр, и свистнул, обращая на себя внимание Стояна и другов, расположившихся справа от костра правителя и наследника.- Ты, на себя погляди Святозар, на тебе же одни кости тока и остались. Знаешь Ярил,- обратился он к другу,- ты его заставь есть, своим отцовским словом… Вот возьми и заставь.
Святозар зыркнул на Храбра и улыбнулся, почувствовав такую благодарность и к наставнику, и к Богам, которые всегда даровали ему радость видеть около себя прекрасных, чистых душами людей, встречаться в новых жизнях с теми, кого он любил и кем так дорожил в жизнях прошлых, и глубоко вздохнул, наслаждаясь этой тишиной и счастьем, которые охватили его лазурную душу. И посему, когда Стоян и Дубыня принесли ему еду: пирожки и расстегаи, еще теплые (хранящие дух печи), яйца, сыр, соленые грузди и рыжики, квашенную капусту и свеклу, и даже в кувшине молоко, все же пересилил свою слабость и утомление и принялся есть.
- Ну, вот, это другое дело,- довольным голосом заметил Храбр, поместившийся за костром напротив правителя да благодушно наблюдающий за тем как Святозар выпил чашу молока и съел штуки четыре расстегаев.- Вот так и продолжай, и гляди жену, да деток своих не напугаешь, кады вернешься.
Стоян присевший обок с наследником, услужливо подлил ему молоко в опустевшую чашу и кивнул на нее, точно повелевая выпить еще. Его серые глаза смотрели по-доброму на наследника, а губы растянулись в широкой улыбке. Святозар на миг прекратил жевать, припомнив, что-то вельми важное, да торопливо утерев тыльной стороной ладони губы, поспрашал:
- Погодь, Стоян, а ты чего не хвалишься. У тебя кто родился?
Стоян еще шире улыбнулся так, что показал свои ровные, белые зубы, и горделиво зыркнув на Храбра и Дубыню, молвил:
- Сын, сын у меня родился, мы его с Белославой, Славомиром нарекли.
- Славомир,- проронил Святозар, и трепетно просиял в ответ. Он задумчиво оглядел Стояна с ног до головы, пройдясь взглядом по его крепкой, богатырской фигуре, высокому, белокурому чубу, который ложился на лбу волнами, и тихо добавил,- да, правильно ты его назвал, друг мой… Потому как Славомир, такое хорошее имя, светлое, чистое. Имя истинного витязя, и значит оно – мирнославящий. Так звали поединщика в битве с ягынями. Это был молодой, крепкий витязь, он победил врага ни мечом, ни булавой, ни топором… Он победил его руками, своими руками… Такой это был сильный ратник, уж поверь ты мне, - и наследник порывисто вздохнул.
За костром наступила тишина, Святозар допил из чаши молоко, отдал ее другу и негромко поведал отцу, наставникам и Стояну о том, что пережил за это время, стараясь не говорить о боли и страданиях, которым подвергся. И рассказ его, без всяких приукрас, точно тихая песня вытекала из него и разливалась по земле восурской, наполняя ее силой, мощью и вольной жизнью первого и вечного правителя, защитника, а теперь и кудесника Святозара.
Когда наследник закончил свой сказ, то почувствовал себя вновь таким утомленным, что прилег на плащ и воззрился на пламя костра. Солнце уже ушло на покой, но звезды укрытые облаками-тучами почти не проглядывали с неба, лишь изредка мелькали своей яркостью, будто спрятанные светлячки в густой траве. Ветер, который днем сбил орлу-наследнику полет, теперь утих, убежав куда-то вдаль или поднявшись вспять куда-то ввысь.
- Так, я не понял Святозар,- очнулся первым от сказа Храбр.- Теперь в Неллии правит отрок Риолий.
- Нет,- не скрываемо уставшим голосом, ответил наследник.- Теперь в Приолии правит великий правитель, кудесник, и мой друг, Аилоунен, сын Бога огня Семаргла. И хотя ему в этой жизни всего тринадцать лет, но на самом деле он славный человек, смелый, храбрый и мудрый правитель, который когда-то победил величайший народ галатеронцев, который жил до Всемирного Потопа, и наблюдал возрождение земли после битвы ДажьБога и Чернобога. Это великий воин, который всегда шел по правую руку от Бога Семаргла в первом воинстве небесной Сварги, и вел за собой братские народы руахов, приолов и гавров. Это он Аилоунен, когда-то прошел муки Пекла, и познал другую, черную сторону магии, но не передал своих Богов, и за это был окроплен небесной Сурьей и стал величайшим кудесником- Равным Богу!
- Сынок, - спросил правитель, лишь только наследник закончил свою торжественную речь.- А он этот отрок, он знает, что он - Аилоунен?… Он знает, что он такой великий человек? Ведь если он вернулся с Ирий-сада, то душа его подверглась забвению, и он не помнит, кем был в прошлой жизни.
Святозар немного помолчал и тяжело передернул плечами, вспоминая темницу пекельного царства, вереницу черных душ, Пана, дасуней и Босоркуна, вспоминая всю боль, что перенес ради Аилоунена, и о чем не поведал, отцу, наставникам и Стояну, и чуть слышно протянул:
-Да, отец, он знает… Для этого… именно, для этого меня Семаргл и ДажьБог послали в Пекло, чтобы вернувшись из него я смог снять забвение с души Аилоунена и пробудить к жизни приольский народ.
- Выходит,- надрывно вздохнув, словно почувствовав перенесенную боль своего сына, произнес правитель.- Ты туда шел не ради спасения души Долы и излечения ноги…
- И для этого тоже,- перебив правителя, пояснил Святозар и носом глубоко втянул в себя горьковатый дух, истончаемый прогорающим деревом. - Я шел туда, чтобы спасти души… Душу моей матери, души которые хотели света, но томились в Пекле, души заплутавших и предавших Семаргла приолов.
- А также,- добавил Храбр, и, разломав на две части толстую ветку подкинул в ее костер.- Души гмуров и лонгилов.
- Еще бы,- вмешался в разговор Стоян и громко засмеялся.- Теперь у них там правитель Нынышу- истинный мудрец.
И тотчас тот смех не менее гулко подхватили Святозар, Храбр и Дубыня. Правитель же наоборот, и то было видно даже в наступившей темноте, хрипло хмыкнув, обдав смеющихся каким-то дюже удрученным взглядом, недовольно заметил:
- И вот я не пойму, чего вы так все время смеетесь, когда слышите о правителе Нынышу.
Еще громче грянуло гоготание, а Святозар глубоко вздыхая, мешая смех и слова, вопросил, обращаясь к наставникам:
- А вы, чего, отцу не сказывали, что ли?
- Сказывали, сказывали,- ответил Храбр, также, как и наследник, задышавший глубоко.- Да он, верно, не понял о чем мы… ха… ха…ха!
- Что- то, ты, Храбр, как я погляжу, часто смеяться стал, особлива, когда про нового правителя лонгилов слышишь,- произнес правитель, и днесь в тембре его голоса сменилась досада на довольство.- И чем он тебе не угодил, не пойму.
- Ах, отец, коли бы ты видел, что из себя представляет этот Нынышу,- улыбаясь, принялся пояснять Святозар.- Ты бы уж я и не знаю, смеялся бы с нами, или вообще перестал смеяться, и молчал от увиденного. Ведь он же этот Нынышу- дух. Мне его из деревянного истукана, ДажьБог помог создать и оживить … Он же деревяшка! У него только два глаза, да рот двигаются, а вместо души мои знания, вера и любовь!
- Тяперича понятно, почему он решил, себя правителем объявить,- откликнулся до этого не вступающий в толкование и лишь смеющийся Дубыня.- Раз у него, в его деревянной головешке, знания Святозара, не мудрено, что он ощущает себя правителем.
- Ну, я вообще-то наследник,- усмехаясь, проронил Святозар и посмотрел в довольные, улыбающиеся лица наставников, сидящих напротив, явственно озаряемых яркими бликами горящего пламени.
- Это сейчас, ты наследник,- мягко заметил отец.- Но все мы знаем, кем ты был, кто есть и кем навсегда останешься. Первый правитель восуров, первый человек Святозар!
- Вот и деревянный Нынышу, ощущает себя первым правителем лонгилов, и сыном ДажьБога,- досказал Храбр.- Гляди лонгилы скоро и вовсе забудут свои хуычыны и тыйчтыны, и заговорят на восурском.
- Нет…,- озабоченно протянул наследник.- Он не будет менять язык… ДажьБог ему не позволит… может быть.
И вновь за костром наступила тишина, изредка прерываемая тихим смехом Стояна, Святозара и Храбра, которые тревожно и в тоже время радостно, обдумывали дальнейшее правление деревянного правителя Нынышу.
- Святозар,- внезапно прервал затянувшееся молчание Храбр, обращаясь к нему. - А, что насчет дивьих людей…
- Мне удалось им помочь, Храбр,- ответил Святозар, благодушно зыркая на объятые пламенем ветви в костре переворачиваемые палкой правителя.- Удалось и я так рад… Ведь ДажьБог уже очень давно, как я понял, уговаривал Семаргл простить дивьих людей. Но Семаргл, он очень строг и не прощает проступков… проступков которые направлены против Сварги… Однако мне он пообещал выполнить любую мою просьбу.. Ну, а у меня какая может быть просьба… у меня ведь все есть и всегда было… а в этой жизни у меня есть даже больше, чем в предыдущих.- Наследник на миг затих, взволнованно вздохнул и добавил,- в этой жизни у меня есть такой замечательный отец… Самый лучший!... Поэтому, я попросил Семаргла, чтобы он даровал дивьим людям прощение…Эх! Храбр, видел бы ты, какие он бросал взгляды на ДажьБога. Наверно он подумал, что это ДажьБог меня о том попросил… - Святозар негромко засмеялся, вспоминая лица Богов.
- Так, ты видел не только ДажьБога, но и Семаргла?- удивленно поспрашал Дубыня.
- Да, видел. Вот так, как вижу сейчас вас.. Семаргла, Перуна и ДажьБога,- пояснил Святозар, и, приподняв голову, уперся локтем в плащ и положил правую щеку на ладонь.- Они пришли к Асандрии, нарочно для того, чтобы показать сомандрийцам, кто такой Аилоунен.
- Да…,- протянул Стоян.- А мы, то тревожились за тебя, думали, что ты в плену.
- Нет, я теперь обладаю такой магией,- и наследник неторопливо поднявшись, сел.
Он резко вскинул вверх правую руку и тихо пропел-прошептал и немедля до этого плотной стеной закрывающие небо тучи, прямо над сидящими возле костра наследником, правителем, наставниками и Стояном, вспыхнули неяркой лазурью, и на них замигали, точно малюсенькие искорки-брызги. Морг погодя искорки разом погасли, послышался не продолжительный звенящий звук, и лазурные тучи, разом лопнув, излились на землю крошечными крупинками лазури. Они покрыли землю, костер и сидящих возле него людей лазурной изморозью, а засим зашипев, иссякли. И тогда же с неба на Святозара глянули яркие, далекие звездные светила.
- Ого..гошечки,- молвил Дубыня, устремив взгляд вверх в темное небо, покрытое яркими звездами.- Но ты и лавины мог останавливать, так, что…
- Нет, это совсем другое,- тихим голосом отметил правитель, ощупывая рукав кафтана, на котором только, что иссякла лазурная изморозь.- Это был не заговор… да и заговор не смог бы такое сотворить… Я такое никогда не видел и не слыхивал о таком…
- Это другая магия отец, магия кудесника,- вздыхая, пояснил Святозар, и, опустив руку, протер выступивший на лбу пот, подумав, что какое-то время и вовсе не стоит использовать магию.
- А эту цепочку, которая весит у тебя на груди, и где так ярко мерцают рубины, тебе подарил Аилоунен,- поинтересовался отец, и, протянув руку, провел пальцами по цепочке, проходящей поверх опашня.
Святозар молчал, не зная, как лучше объяснить, кто ему ее подарил, а когда отец, погладил его по волосам, точно подбадривая тем, смущенно ответил:
- Нет, эту цепь, мне подарил Бог Семаргл.
- На ней, как-то странно мерцают рубину,- кашлянув, так словно прочищал заложенное горло, изрек Храбр.- Так как мерцали, там, в той пещере символы языка Богов.
- Гляди-ка Храбр,- усмехаясь, отозвался Святозар, и, склонив голову, воззрившись на рубины, нежно провел пальцами по их гладкой, чуть согревающей поверхности.- Молодец, запомнил! Семаргл подарил мне цепь и новое рекло, и эти рубины показывают это рекло.
- Новое рекло!- возбужденно выкрикнули, не только правитель, наставники, но даже сидящей рядом со Святозаром Стоян.
- Да, рекло…,- чуть слышно добавил наследник, и утомленный разговором прилег на плащ.
- Святозар, какое рекло подарил тебе Бог огня?- также тихо за всех вопросил Храбр.
- Семаргл подарил, а Перун утвердил…,- сказал Святозар, ощущая слабость не только в теле, но кажется и в мыслях.- И мое новое рекло – Равен Богу!
- Ох!- одним вздохом дыхнули сидящие за костром.
- Правильное рекло,- порывчато кивая, произнес вельми торжественно Храбр.- Это рекло показывает тебя, как человека который смог пройти преграды и боль Пекла! Пережить страх и страдание и сохранить не только свою душу чистой и светлой, но сохранить таким же чистым и светлым свое тело! И ты Святозар заслуживаешь именно такого рекла- Равен Богу!
И опять наступила тишина, каждый из сидящих в ночи у костра, горящим ярким желто-красным огнем, думал о наследнике. Думал о силе его души, о крепости его духа, о пройденном им тяжелом пути и выдержанном бое, в котором он не только не проиграл свою душу, но помог стать лучше и чище другим людям, другим душам. Лишь один Святозар не думал об этом бое, и о пройденном пути. Он думал сейчас о даре, о подарке, который был послан ему ДажьБог. Он думал о своей дочери Дарене, с которой наконец-то закончилась разлука. О Дарене каковая смогла вновь возродиться на земле после долгой и одинокой жизни в Сумрачном лесу, каковая вернулась в Явь… в их семью… к нему Святозару и к ее матери Любаве, чтобы попробовать пройти вновь этот путь, чтобы встретиться со своим возлюбленным, чтобы изменить и исправить ту ошибку, кою когда-то, по слабости духа, она допустила.
- Сынок,- спросил правитель, точно издалека.- А, что там насчет шрамов, скажи заговор и я начну его шептать сегодня, чтобы скорей тебя от них избавить.
- Нет, отец,- закрывая от усталости глаза и тихим сонным голосом, ответил наследник.- Лучше завтра, потому как надо снимать опашень, рубаху.. а у меня сейчас нет, ни сил, ни желания. Да и надо так, чтобы меня не видели, а то все те кто их видит, жутко потом пугаются меня.
- Ну, мы не испугаемся,- успокоил Святозара Дубыня и его голос, как и голос отца, долетел откуда-то издалече.- Мы уж тебя с дыркой в сердце видели, правда, Храбр, чего нам пугаться.
- Хорошо… я запомню,- тяжело ворочая языком, протянул наследник.- Завтра с утра сниму рубаху и вы все испу…гае…те…сь.
Святозар проснулся потревоженный начатым разговором. Он медленно отворил очи, пошевелил все еще обессиленными ногами и руками, да размашисто потянувшись, сел. Подле него, разместившись прямо на земле, чуть слышно беседовали правитель и Храбр.
- Что сынок,- обеспокоенно спросил отец.- Мы тебя разбудили?
- Я долго спал?- судорожно зевая, поинтересовался Святозар.
- Да, нет, не долго,- незамедлительно ответствовал правитель.- Стоян и други вернулись только что и привезли там разносолы… Сейчас я их позову, и они принесут тебе еды, чтоб ты покушал.
Святозар повел уставшими плечами и подумал о том, что у него последнее время совсем нет желания есть… а после сказал:
- Да, что-то не хочется кушать, может потом.
- Какой такой потом,- вмешался в разговор Храбр, и свистнул, обращая на себя внимание Стояна и другов, расположившихся справа от костра правителя и наследника.- Ты, на себя погляди Святозар, на тебе же одни кости тока и остались. Знаешь Ярил,- обратился он к другу,- ты его заставь есть, своим отцовским словом… Вот возьми и заставь.
Святозар зыркнул на Храбра и улыбнулся, почувствовав такую благодарность и к наставнику, и к Богам, которые всегда даровали ему радость видеть около себя прекрасных, чистых душами людей, встречаться в новых жизнях с теми, кого он любил и кем так дорожил в жизнях прошлых, и глубоко вздохнул, наслаждаясь этой тишиной и счастьем, которые охватили его лазурную душу. И посему, когда Стоян и Дубыня принесли ему еду: пирожки и расстегаи, еще теплые (хранящие дух печи), яйца, сыр, соленые грузди и рыжики, квашенную капусту и свеклу, и даже в кувшине молоко, все же пересилил свою слабость и утомление и принялся есть.
- Ну, вот, это другое дело,- довольным голосом заметил Храбр, поместившийся за костром напротив правителя да благодушно наблюдающий за тем как Святозар выпил чашу молока и съел штуки четыре расстегаев.- Вот так и продолжай, и гляди жену, да деток своих не напугаешь, кады вернешься.
Стоян присевший обок с наследником, услужливо подлил ему молоко в опустевшую чашу и кивнул на нее, точно повелевая выпить еще. Его серые глаза смотрели по-доброму на наследника, а губы растянулись в широкой улыбке. Святозар на миг прекратил жевать, припомнив, что-то вельми важное, да торопливо утерев тыльной стороной ладони губы, поспрашал:
- Погодь, Стоян, а ты чего не хвалишься. У тебя кто родился?
Стоян еще шире улыбнулся так, что показал свои ровные, белые зубы, и горделиво зыркнув на Храбра и Дубыню, молвил:
- Сын, сын у меня родился, мы его с Белославой, Славомиром нарекли.
- Славомир,- проронил Святозар, и трепетно просиял в ответ. Он задумчиво оглядел Стояна с ног до головы, пройдясь взглядом по его крепкой, богатырской фигуре, высокому, белокурому чубу, который ложился на лбу волнами, и тихо добавил,- да, правильно ты его назвал, друг мой… Потому как Славомир, такое хорошее имя, светлое, чистое. Имя истинного витязя, и значит оно – мирнославящий. Так звали поединщика в битве с ягынями. Это был молодой, крепкий витязь, он победил врага ни мечом, ни булавой, ни топором… Он победил его руками, своими руками… Такой это был сильный ратник, уж поверь ты мне, - и наследник порывисто вздохнул.
За костром наступила тишина, Святозар допил из чаши молоко, отдал ее другу и негромко поведал отцу, наставникам и Стояну о том, что пережил за это время, стараясь не говорить о боли и страданиях, которым подвергся. И рассказ его, без всяких приукрас, точно тихая песня вытекала из него и разливалась по земле восурской, наполняя ее силой, мощью и вольной жизнью первого и вечного правителя, защитника, а теперь и кудесника Святозара.
Когда наследник закончил свой сказ, то почувствовал себя вновь таким утомленным, что прилег на плащ и воззрился на пламя костра. Солнце уже ушло на покой, но звезды укрытые облаками-тучами почти не проглядывали с неба, лишь изредка мелькали своей яркостью, будто спрятанные светлячки в густой траве. Ветер, который днем сбил орлу-наследнику полет, теперь утих, убежав куда-то вдаль или поднявшись вспять куда-то ввысь.
- Так, я не понял Святозар,- очнулся первым от сказа Храбр.- Теперь в Неллии правит отрок Риолий.
- Нет,- не скрываемо уставшим голосом, ответил наследник.- Теперь в Приолии правит великий правитель, кудесник, и мой друг, Аилоунен, сын Бога огня Семаргла. И хотя ему в этой жизни всего тринадцать лет, но на самом деле он славный человек, смелый, храбрый и мудрый правитель, который когда-то победил величайший народ галатеронцев, который жил до Всемирного Потопа, и наблюдал возрождение земли после битвы ДажьБога и Чернобога. Это великий воин, который всегда шел по правую руку от Бога Семаргла в первом воинстве небесной Сварги, и вел за собой братские народы руахов, приолов и гавров. Это он Аилоунен, когда-то прошел муки Пекла, и познал другую, черную сторону магии, но не передал своих Богов, и за это был окроплен небесной Сурьей и стал величайшим кудесником- Равным Богу!
- Сынок, - спросил правитель, лишь только наследник закончил свою торжественную речь.- А он этот отрок, он знает, что он - Аилоунен?… Он знает, что он такой великий человек? Ведь если он вернулся с Ирий-сада, то душа его подверглась забвению, и он не помнит, кем был в прошлой жизни.
Святозар немного помолчал и тяжело передернул плечами, вспоминая темницу пекельного царства, вереницу черных душ, Пана, дасуней и Босоркуна, вспоминая всю боль, что перенес ради Аилоунена, и о чем не поведал, отцу, наставникам и Стояну, и чуть слышно протянул:
-Да, отец, он знает… Для этого… именно, для этого меня Семаргл и ДажьБог послали в Пекло, чтобы вернувшись из него я смог снять забвение с души Аилоунена и пробудить к жизни приольский народ.
- Выходит,- надрывно вздохнув, словно почувствовав перенесенную боль своего сына, произнес правитель.- Ты туда шел не ради спасения души Долы и излечения ноги…
- И для этого тоже,- перебив правителя, пояснил Святозар и носом глубоко втянул в себя горьковатый дух, истончаемый прогорающим деревом. - Я шел туда, чтобы спасти души… Душу моей матери, души которые хотели света, но томились в Пекле, души заплутавших и предавших Семаргла приолов.
- А также,- добавил Храбр, и, разломав на две части толстую ветку подкинул в ее костер.- Души гмуров и лонгилов.
- Еще бы,- вмешался в разговор Стоян и громко засмеялся.- Теперь у них там правитель Нынышу- истинный мудрец.
И тотчас тот смех не менее гулко подхватили Святозар, Храбр и Дубыня. Правитель же наоборот, и то было видно даже в наступившей темноте, хрипло хмыкнув, обдав смеющихся каким-то дюже удрученным взглядом, недовольно заметил:
- И вот я не пойму, чего вы так все время смеетесь, когда слышите о правителе Нынышу.
Еще громче грянуло гоготание, а Святозар глубоко вздыхая, мешая смех и слова, вопросил, обращаясь к наставникам:
- А вы, чего, отцу не сказывали, что ли?
- Сказывали, сказывали,- ответил Храбр, также, как и наследник, задышавший глубоко.- Да он, верно, не понял о чем мы… ха… ха…ха!
- Что- то, ты, Храбр, как я погляжу, часто смеяться стал, особлива, когда про нового правителя лонгилов слышишь,- произнес правитель, и днесь в тембре его голоса сменилась досада на довольство.- И чем он тебе не угодил, не пойму.
- Ах, отец, коли бы ты видел, что из себя представляет этот Нынышу,- улыбаясь, принялся пояснять Святозар.- Ты бы уж я и не знаю, смеялся бы с нами, или вообще перестал смеяться, и молчал от увиденного. Ведь он же этот Нынышу- дух. Мне его из деревянного истукана, ДажьБог помог создать и оживить … Он же деревяшка! У него только два глаза, да рот двигаются, а вместо души мои знания, вера и любовь!
- Тяперича понятно, почему он решил, себя правителем объявить,- откликнулся до этого не вступающий в толкование и лишь смеющийся Дубыня.- Раз у него, в его деревянной головешке, знания Святозара, не мудрено, что он ощущает себя правителем.
- Ну, я вообще-то наследник,- усмехаясь, проронил Святозар и посмотрел в довольные, улыбающиеся лица наставников, сидящих напротив, явственно озаряемых яркими бликами горящего пламени.
- Это сейчас, ты наследник,- мягко заметил отец.- Но все мы знаем, кем ты был, кто есть и кем навсегда останешься. Первый правитель восуров, первый человек Святозар!
- Вот и деревянный Нынышу, ощущает себя первым правителем лонгилов, и сыном ДажьБога,- досказал Храбр.- Гляди лонгилы скоро и вовсе забудут свои хуычыны и тыйчтыны, и заговорят на восурском.
- Нет…,- озабоченно протянул наследник.- Он не будет менять язык… ДажьБог ему не позволит… может быть.
И вновь за костром наступила тишина, изредка прерываемая тихим смехом Стояна, Святозара и Храбра, которые тревожно и в тоже время радостно, обдумывали дальнейшее правление деревянного правителя Нынышу.
- Святозар,- внезапно прервал затянувшееся молчание Храбр, обращаясь к нему. - А, что насчет дивьих людей…
- Мне удалось им помочь, Храбр,- ответил Святозар, благодушно зыркая на объятые пламенем ветви в костре переворачиваемые палкой правителя.- Удалось и я так рад… Ведь ДажьБог уже очень давно, как я понял, уговаривал Семаргл простить дивьих людей. Но Семаргл, он очень строг и не прощает проступков… проступков которые направлены против Сварги… Однако мне он пообещал выполнить любую мою просьбу.. Ну, а у меня какая может быть просьба… у меня ведь все есть и всегда было… а в этой жизни у меня есть даже больше, чем в предыдущих.- Наследник на миг затих, взволнованно вздохнул и добавил,- в этой жизни у меня есть такой замечательный отец… Самый лучший!... Поэтому, я попросил Семаргла, чтобы он даровал дивьим людям прощение…Эх! Храбр, видел бы ты, какие он бросал взгляды на ДажьБога. Наверно он подумал, что это ДажьБог меня о том попросил… - Святозар негромко засмеялся, вспоминая лица Богов.
- Так, ты видел не только ДажьБога, но и Семаргла?- удивленно поспрашал Дубыня.
- Да, видел. Вот так, как вижу сейчас вас.. Семаргла, Перуна и ДажьБога,- пояснил Святозар, и, приподняв голову, уперся локтем в плащ и положил правую щеку на ладонь.- Они пришли к Асандрии, нарочно для того, чтобы показать сомандрийцам, кто такой Аилоунен.
- Да…,- протянул Стоян.- А мы, то тревожились за тебя, думали, что ты в плену.
- Нет, я теперь обладаю такой магией,- и наследник неторопливо поднявшись, сел.
Он резко вскинул вверх правую руку и тихо пропел-прошептал и немедля до этого плотной стеной закрывающие небо тучи, прямо над сидящими возле костра наследником, правителем, наставниками и Стояном, вспыхнули неяркой лазурью, и на них замигали, точно малюсенькие искорки-брызги. Морг погодя искорки разом погасли, послышался не продолжительный звенящий звук, и лазурные тучи, разом лопнув, излились на землю крошечными крупинками лазури. Они покрыли землю, костер и сидящих возле него людей лазурной изморозью, а засим зашипев, иссякли. И тогда же с неба на Святозара глянули яркие, далекие звездные светила.
- Ого..гошечки,- молвил Дубыня, устремив взгляд вверх в темное небо, покрытое яркими звездами.- Но ты и лавины мог останавливать, так, что…
- Нет, это совсем другое,- тихим голосом отметил правитель, ощупывая рукав кафтана, на котором только, что иссякла лазурная изморозь.- Это был не заговор… да и заговор не смог бы такое сотворить… Я такое никогда не видел и не слыхивал о таком…
- Это другая магия отец, магия кудесника,- вздыхая, пояснил Святозар, и, опустив руку, протер выступивший на лбу пот, подумав, что какое-то время и вовсе не стоит использовать магию.
- А эту цепочку, которая весит у тебя на груди, и где так ярко мерцают рубины, тебе подарил Аилоунен,- поинтересовался отец, и, протянув руку, провел пальцами по цепочке, проходящей поверх опашня.
Святозар молчал, не зная, как лучше объяснить, кто ему ее подарил, а когда отец, погладил его по волосам, точно подбадривая тем, смущенно ответил:
- Нет, эту цепь, мне подарил Бог Семаргл.
- На ней, как-то странно мерцают рубину,- кашлянув, так словно прочищал заложенное горло, изрек Храбр.- Так как мерцали, там, в той пещере символы языка Богов.
- Гляди-ка Храбр,- усмехаясь, отозвался Святозар, и, склонив голову, воззрившись на рубины, нежно провел пальцами по их гладкой, чуть согревающей поверхности.- Молодец, запомнил! Семаргл подарил мне цепь и новое рекло, и эти рубины показывают это рекло.
- Новое рекло!- возбужденно выкрикнули, не только правитель, наставники, но даже сидящей рядом со Святозаром Стоян.
- Да, рекло…,- чуть слышно добавил наследник, и утомленный разговором прилег на плащ.
- Святозар, какое рекло подарил тебе Бог огня?- также тихо за всех вопросил Храбр.
- Семаргл подарил, а Перун утвердил…,- сказал Святозар, ощущая слабость не только в теле, но кажется и в мыслях.- И мое новое рекло – Равен Богу!
- Ох!- одним вздохом дыхнули сидящие за костром.
- Правильное рекло,- порывчато кивая, произнес вельми торжественно Храбр.- Это рекло показывает тебя, как человека который смог пройти преграды и боль Пекла! Пережить страх и страдание и сохранить не только свою душу чистой и светлой, но сохранить таким же чистым и светлым свое тело! И ты Святозар заслуживаешь именно такого рекла- Равен Богу!
И опять наступила тишина, каждый из сидящих в ночи у костра, горящим ярким желто-красным огнем, думал о наследнике. Думал о силе его души, о крепости его духа, о пройденном им тяжелом пути и выдержанном бое, в котором он не только не проиграл свою душу, но помог стать лучше и чище другим людям, другим душам. Лишь один Святозар не думал об этом бое, и о пройденном пути. Он думал сейчас о даре, о подарке, который был послан ему ДажьБог. Он думал о своей дочери Дарене, с которой наконец-то закончилась разлука. О Дарене каковая смогла вновь возродиться на земле после долгой и одинокой жизни в Сумрачном лесу, каковая вернулась в Явь… в их семью… к нему Святозару и к ее матери Любаве, чтобы попробовать пройти вновь этот путь, чтобы встретиться со своим возлюбленным, чтобы изменить и исправить ту ошибку, кою когда-то, по слабости духа, она допустила.
- Сынок,- спросил правитель, точно издалека.- А, что там насчет шрамов, скажи заговор и я начну его шептать сегодня, чтобы скорей тебя от них избавить.
- Нет, отец,- закрывая от усталости глаза и тихим сонным голосом, ответил наследник.- Лучше завтра, потому как надо снимать опашень, рубаху.. а у меня сейчас нет, ни сил, ни желания. Да и надо так, чтобы меня не видели, а то все те кто их видит, жутко потом пугаются меня.
- Ну, мы не испугаемся,- успокоил Святозара Дубыня и его голос, как и голос отца, долетел откуда-то издалече.- Мы уж тебя с дыркой в сердце видели, правда, Храбр, чего нам пугаться.
- Хорошо… я запомню,- тяжело ворочая языком, протянул наследник.- Завтра с утра сниму рубаху и вы все испу…гае…те…сь.
Глава двадцать пятая.
На следующее утро Святозар проснулся очень поздно. Он недвижно лежал на плаще, возле костра, укрытый сверху, судя по тяжести, не просто одним плащом. Наследник не открывая глаз, прислушивался ко всему, что происходит рядом. Кругом него раздавалось множество звуков и в тоже время голоса звучали приглушенно, его други и дружина правителя, не желая тревожить сон наследника, почти не разговаривали. Зато очень хорошо было слышно ржание лошадей, протяжно-отрывистую трель птицы долетающую из леса, и даже стрекот последнего осеннего кузнечика где-то в пожухлой траве. Слышалось легкое жужжание пчелы, которая торопилась собрать последнюю пыльцу, с последнего цветка и легкий взмах крыльев небольшой, бледно-голубоватой бабочки. Сегодня солнце на небе было закрыто тучами, а ветер, сначала еле колыхающий волосы Святозара, постепенно начал крепчать. Он мягко огибал укрытое и лежащее на земле тело наследника, и точно мать нежно качая, пел ему звонкую песню. Святозар лежал, слушал и наслаждался всеми этими знакомыми звуками, родными ароматами, и совсем не хотел открывать глаза, потому что знал, стоит лишь ему их открыть, как тотчас прервется это прекрасное, чудесное ощущение, и придется ему подниматься да ехать в Колядец.
К костру бесшумно подошел Храбр и дюже тихо завел разговор с правителем:
- Ярил, может послать в деревню за повозкой. Видишь ветер крепчает, гляди по небу какие тучи плывут, неровен час дождь пойдет. Надо ехать в Колядец, а там Святозар у воеводы Творимира отлежится. Он наверно захворал, ты бы взял хоть заговор прошептал, глянь, как он во сне всем телом вздрагивает, да бледный какой.
- Он сказал, что не болен, просто устал,- едва слышно отозвался, сидящий в изголовье наследника, отец.
- Ой!- недовольно заворчал Храбр.- Я тебе удивляюсь, в самом деле, Ярил. Что ж не видно, ты думаешь, его хворь… Ты, его больше слушай, он, чтобы тебя успокоить и не такое скажет… Небось слыхал, как он о Пекле сказывал… точно он там не мучился и страдал, а наслаждался покоем….- Наставник смолк и было слышно как тяжело и порывисто он вздохнул, а после еще тише добавил,- устал… Нет! это ж надо такое придумать. Это чего ж надо делать, чтобы выглядеть таким серым, таким изможденным.
- Это Храбр,- вмешался в разговор наследник, и, открыв глаза, посмотрел на стоящего напротив него наставника. - Это надо людей лечить, чтобы потом выглядеть таким изможденным.
Святозар потянулся на плаще, широко зевнул, и, сбросив с себя то, что его так плотно укрывало, сел. Рядом с ним сидел отец, и, глядя на него, радостно улыбался, а Храбр, уперев руки в бока, недовольно покачал головой, и, нахмурив лоб, с болью в голосе заметил:
- Лечить? Сколько же надо лечить, чтобы стать похожим… Я даже не знаю на кого ты стал похож… я такого отродясь не видывал.
- Это хорошо, что ты такое отродясь не видывал,- передергивая от холодного ветра плечами, ответил Святозар.- А вот побывал бы в бывшей Неллии, то увидел бы и не такое… Не только худых, но и больных, которым за провинность жестокосердные жрецы отрезают уши, носы, пальцы, вытыкают глаза….Эх! и во, что потом превращаются такие раны… Это просто жуть… Я не болен наставник, пока нет… Я устал и потерял много сил. И пока был рядом Аилоунен, он помогал мне и возвращал мне силы, потому что он кудесник, но сейчас мой друг очень далеко от меня, и днесь только время, отдых и сон снимут с моего тела эту усталость.
- Тогда, может Храбр и прав, сынок, надо послать за повозкой? Раз у тебя сил нет,- откликнулся правитель и беспокойным, наполненным тревогой и любовью взглядом оглядел наследника.
- Нет, я немного передохнул,- успокаивающе молвил Святозар, и, положив руку на плечо отца, крепко сжал его.- И верхом я смогу продолжить путь, ведь это же не крыльями махать, это верхом ехать… Вот только интересно, кто ж меня на себе повезет.
- Да, как кто,- усмехаясь, протянул правитель и похлопал сына по лежащей на его плече руке.- Снежин, твой гордец, тебя и повезет. Я нарочно взял его с собой в поход, знал, как тебе будет приятно его увидеть.
- Ты, взял Снежина,- восторженно переспросил Святозар, и, увидев, как не менее радостно кивнул правитель, широко просиял.- Вот же, как замечательно!
- Но прежде, чем ты сядешь на своего замечательного, но кусачего Снежина,- строго сказал Храбр и лицо его засветилось нежно- голубоватым светом.- Ты прежде поешь, да его бы приодеть, во что-нибудь, а то похолодало нонче. Вот же Ярил, говорил тебе попридержи обоз, чего вперед его гонишь, тяперича Святозару и одеть нечего.
- Да, я ему свой кафтан отдам,- откликнулся правитель и принялся расстегивать застежки на своем темно-синем, короткополом кафтане.
- Мне конечно покуда магией не надо пользоваться, надо передохнуть,- останавливая рукой правителя, молвил Святозар.- Но уж кафтан для меня создать будет не тяжело, не стоит отец тебе раздеваться.
Наследник, не мешкая, направил руку на плащ, и тихо пропел-прошептал повеленье, и в тоже мгновение там появился аккуратно сложенный темно-синий, как и у отца, короткополый кафтан.
- Хорошо бы ты себе еще еду мог создавать,- удовлетворенно хмыкнув, заметил Храбр.- Может тогда так не исхудал.
- Я все могу… и еду, и вещи,- снимая с себя опашень, да надевая кафтан и начиная застегивать на нем застежки, пояснил Святозар.- Я могу заставлять людей верить в наших Богов, могу повелевать животными, ветрами, могу убивать, разрушать и истреблять.
- Но это все черная магия,- взволнованно прошептал правитель.
- Для этого я и ходил в Пекло, отец,- ответил Святозар и посмотрел в зеленые глаза правителя, а потом перевел взор и уставился в серые очи наставника, узрев, как резво потухло голубоватое сияние его светлой души.- Ходил, чтобы напитаться черной магией. Я же вчера все объяснял, вы, что не поняли… Меня послали туда Боги, чтобы я стал подобен чарколу, Сатэге.- Наследник прервался, потому как и отец, и Храбр услышав про Сатэга взволнованно отшатнулись от него.- Но душа моя отец, она не стала половинчатой, она осталось целой, лазурной и верной Богам. Шрамы на теле моем, они и есть тьма, зло, через них в мою душу вошли способности черной магии. Посему,- и Святозар протянул правую руку и показал правителю и наставнику тускло горящий кроваво-красным светом камень в перстне.- Посему видишь, как горит алмаз, как кровь людская, потому как злом наполнены мои шрамы. Приедем домой, и я сниму этот перстень и подарю его Гориславу. Пусть его носит мой сын, и пусть камень горит белым светом- светом добра.
Святозар поел и выпил оставшееся молоко, да поднялся с плаща, тяжело расправляя, налитые усталостью, плечи. Он одернул к низу полы кафтана на себе да неторопливо пошел по направлению к дороге. Дружинники меж тем убирали стан, тушили и засыпали землей костры, а други Святозара наконец-то смогли подойти к нему и обнять. И не только его братья Сем и Лель, не только Часлав и Звенислав, Годлав и Любим, Молчун и Искрен, Горазд и Вторак, но и те двенадцать другов, что набрали за год до отъезда Святозара, на празднике в честь Бога Коляды, поздравствовались с ним. Потом стали подходить дружинники правителя, каждый радостно оглядывал Святозара, обнимал и пожимал руку, и это длилось до тех пор, покуда их всех не разогнал Храбр и приведший Снежина Стоян. Конь Святозара был прекрасен, белый, без единого, темного пятнышка, с белой, длинной, чуть волнистой гривой и хвостом. Увидев хозяина Снежин радостно заржал, и принялся возбужденно топотить копытами по земле, а когда наследник протянул к его белой, красивой морде руки и стал ласково гладить того, конь на миг замер прикрыв глаза от нежности. А после негромко, но радостно и тревожно, что-то заговорил на своем лошадином языке, и стал тыкаться Святозару в голову своим носом, и даже попытался пожевать разлетающееся от ветра волосы.
- Ну, ну,- недовольно забухтел Стоян.- Давай, давай, Снежин, сжуй ему волосы еще, и тогда он совсем станет красавцем.
- Сынок,- обратился правитель к Святозару.
Ярил медленно подступил к сыну и протянул ему ножны с мечом ДажьБога. Святозар с огромным почтение принял ножны в руки. Малеша помедлив, точно любуясь оружием, он правой ладонью крепко сжал золотую рукоять меча, украшенную зелеными изумрудами и синими сапфирами, и затаив дыхание, словно то проделывал впервые, неторопливо вынул его из ножен. Длинный, обоюдоострый клинок, заточенный с двух сторон и светящийся желтоватым светом, на котором был нанесено имя ДажьБога, ярко вспыхнул. Святозар с любовью оглядел меч своего Бога, нежно поцеловал его в лезвие, и с тем же почтением вложив обратно в ножны, заботливо укрепил их на поясе.
- Миронег когда приедет к нам в Славград,- молвил он, все поколь нежно оглаживая рукоять меча, да воззрился на стоящего подле отца, - привезет меч для Горислава. Этот меч мне для него подарил правитель Аилоунен. Видел бы ты отец, как он прекрасен, этот меч… Имя которого Священный вяз.
- Миронег,- удивленно спросил, подошедший Храбр.- Ты, что был в Перевозе?
- По коням!- громким голосом скомандовал правитель.
Святозар сел на своего без остановки, что-то говорящего Снежина, который взволнованный встречей с хозяином, все никак не мог успокоиться и потому тихо-тихо ржал, верно, желая поведать тому как он скучал и тосковал.
- Эх, Храбр,- ответил Святозар, когда, как и положено, он занял место рядом с правителем в начале колонны.- Я не был в Перевозе… Я их три дружины под командованием Путимира встретил в нескольких часах от Асандрии.
- Что?- раздраженным голосом переспросил правитель, и бросил недовольный взгляд на сына, точно в том, что его ослушались воеводы, был повинен Святозар.- Что ты сказал?.. Как это ты встретил их в нескольких часах от Асандрии?
- Отец, вот ты только не бросай в мою сторону такие взгляды и не сердись на воевод,- усмехаясь, и благодушно поглядывая на правителя, отозвался Святозар.- Понимаешь, они выслали лазутчиков в Асандрию, а те привезли им вести, что меня везут в престольный град на казнь. И эти бойцы вышли с тремя дружинами мне на выручку,- наследник громко засмеялся, и, зыркнув на хмурящего брови отца добавил,- а ДажьБог, торопил, торопил меня… Потому как он не хотел, чтобы восуры вступили в бой с сомандрийцами… ха…ха… ха. Наверно эти горячущие головы его совсем не слышали.
- Ты смотри на них,- гневно сказал правитель.- Я же им, этим, горячущим головам… я же им повелел ждать меня. Никуда без моего ведома не выступать, не переходить границы.
- Ярил,- заступился за воевод Дубыня, ехавший рядом с правителем по левую от него руку.- Ну, кто бы стал тебя ждать… Если им привезли вести, что Святозара должны казнить, кто будет выполнять твое повеленье. Я бы и сам тебя ослушался и пошел в Асандрию.
- Ага,- все тем же веселым и довольным голосом, иногда переходя на смех, продолжил наследник.- Видели бы вы этих ратников… Гляжу сами мокрые от пота, кони мокрые, торопятся, вскачь идут… Я их остановил, говорю, куда скачите? А они меня не признали, горячаться, за рукояти мечей хватаются, отдайте, говорят, нам нашего наследника, а то мы камня на камне от вашей не умытой Асандрии не оставим. Ха…ха…ха! А я- то думаю, Аилоунен, войдя в Асандрию первым делом повелел, ее убрать и умыть… Уж он очень чистоту любит!... Смех, отец, да и только!
- Это ты значит и там уже успел пошутить, над торопящимися к тебе на выручку воеводами?- мягко поспрашал правитель и тоже засмеялся.
- Точно, отец, я и там уже успел пошутить,- улыбаясь, ответствовал Святозар и придержал своего гордеца Снежина, который недовольный жеребцом правителя попытался того обойти, и, повернув к нему голову, даже попытался его куснуть, обнажив свои белые зубы.- Отец,- немного погодя проронил наследник.- Ты, как приедем в Колядец пошли гонца в Славград, чтобы Любава знала, что я жив и здоров и возвращаюсь домой.
- От, здравствуйте, проснулся,- усмехаясь, заметил ехавший рядом с наследником Храбр.- Да-к, мы еще вчера послали весть к воеводе Творимиру, чтобы он выслал гонца в Славград, к Туру и Любаве, что ты идешь с нами.
- Ты, сынок, не беспокойся,- молвил правитель и придержал своего Удальца, который все время пытался перейти на трусцу и взволнованно косил правым глазом, на скалящего зубы Снежина.- Мы Любаве не сказали, что идем в Неллию выручать тебя, об этом только Тур и Ратибор знают. А ей я сказал, что на границе у нас с Неллией нелады. Она как узнала, что мы уходим, заплакала, и сказала: « Отец, сначала Святозарик ушел… ушел и не слуху, не духу…а теперь и ты, чтоб вся моя душа за вас изболелась.» Но после успокоилась, утерла глаза и добавила: « Ну, раз надо идти… идите, а мы вас с детками ждать будем, тебя отец и Святозарика.»
Слова отца про Любаву вызвали в душе Святозара такое чувство нежности и любви, что улыбка больше не покидала его губ. Не успели они проехать и часа, как посыпал сверху мельчайший дождь, мжица, порывистый ветер кидал и кидал его на голову. Святозар надел на себя плащ, поданный ему Стояном, и, прекратив всякие разговоры, уставился на раскинувшуюся перед ним бескрайнюю дорогу, на поля и луга, лежащие справа и покрытые невысокой, осенней травой и сухостоем, уже склонившимся иль поломанным от ветра и дождя. Он любовался величественными лесами, в которых росли: могучие дубы с твердой древесиной и желто-зеленой опадающей листвой, крепко- ствольные, стройные вязы, мощные, долгожители каштаны. Любовался нежными рощами, где рядами, врозь, а иногда и вместе росли березы, с тонкими опущенными вниз плакучими ветвями, с которых тоже тихо осыпалась листва, среди тех красавиц порой пряталась высокая с гладкой серой корой ольха, и осина, и усыпанная краснеющими ягодами купавая, красно-зеленая рябина. И душа Святозара наблюдая эти нетронутые людской рукой красоты, также замирала от нежности и восхищения. Ветер, который гнал по небу еще с утра серо-синие, дождевые облака-тучи, а теперь примчавший мелкую мжицу, стал утихать. И как только он замер, точно прилег на дорогу, поля и луга, а может схоронился в лесу, пошел сильный дождь. Он был такой плотный и проливной, что остаться сухим даже под плащом не осталось надежды. Несколько раз Храбр и правитель, беспокойными взглядами обозревая наследника, предлагали завернуть и остановиться в ближайшей деревни. Впрочем, Святозар всякий раз отказывался, так как хотел доехать до Колядца, и там в доме воеводы передохнуть несколько дней, потому что слабость все еще сидела в его теле и точно прижимала своей мощью к седлу.
К концу дня впереди закончились леса, а с двух сторон ездовой полосы пошли вспаханные буро-черные земли полей, и Святозар, из-под текущей прямо по лицу воды, увидел Колядец обнесенный деревянной, высокой, крепостной стеной. Заехав в сам город, направились по широкой мощенной камнем дороге. И наследник, вымокший до рубахи, утомленный дорогой да хлестающим в лицо проливным дождем, толком то и не смог разглядеть ни сам город, ни дома, ни улицы. Однако приметил, что, несмотря на ужасную погоду улицы, дома были очень чистыми, а идущий дождь нес на себе аромат свежести, осенней прохлады и сладость родной землей.
Двор воеводы, к которому наконец-то подъехали, был вельми широким, и огорожен невысоким забором. Створки мощных, деревянных ворот были приветственно открыты настежь, ибо в доме воеводы ждали возвращения дружины правителя. Посему не успели они подъехать, и спешиться, как из дома торопливо выскочили воевода, его дружинники и слуги.
- Отец,- спешившись, сказал Святозар, утирая рукой мокрое лицо, от текущей по нему потоками воды, и передавая поводья слуге.- В бани бы попариться.
- Конечно, конечно, наследник,- укрываясь плащом, подошел к нему воевода Творимир.- Мы вас ждали и уж баня готова. Но прежде в дом зайдите, мокрую одежу снимите, покушайте.
- Нет,- закачал головой наследник.- Коли баня готова, так я лучше в баню пойду, а то я замерз в дороге, да и помыться очень хочу, попариться. Ведь последний раз… это я с Храбром в Валадаре парился… Ох! кошмар! какой же я грязный и немытый, точно эти неллы.
- А поисть?- беспокойным голосом поспрашал Творимир.
- Потом воевода, потом,- согласился правитель, и тоже утер ладонью лицо, смахивая с него воду.- Веди нас в баню с наследником.
На следующее утро Святозар проснулся очень поздно. Он недвижно лежал на плаще, возле костра, укрытый сверху, судя по тяжести, не просто одним плащом. Наследник не открывая глаз, прислушивался ко всему, что происходит рядом. Кругом него раздавалось множество звуков и в тоже время голоса звучали приглушенно, его други и дружина правителя, не желая тревожить сон наследника, почти не разговаривали. Зато очень хорошо было слышно ржание лошадей, протяжно-отрывистую трель птицы долетающую из леса, и даже стрекот последнего осеннего кузнечика где-то в пожухлой траве. Слышалось легкое жужжание пчелы, которая торопилась собрать последнюю пыльцу, с последнего цветка и легкий взмах крыльев небольшой, бледно-голубоватой бабочки. Сегодня солнце на небе было закрыто тучами, а ветер, сначала еле колыхающий волосы Святозара, постепенно начал крепчать. Он мягко огибал укрытое и лежащее на земле тело наследника, и точно мать нежно качая, пел ему звонкую песню. Святозар лежал, слушал и наслаждался всеми этими знакомыми звуками, родными ароматами, и совсем не хотел открывать глаза, потому что знал, стоит лишь ему их открыть, как тотчас прервется это прекрасное, чудесное ощущение, и придется ему подниматься да ехать в Колядец.
К костру бесшумно подошел Храбр и дюже тихо завел разговор с правителем:
- Ярил, может послать в деревню за повозкой. Видишь ветер крепчает, гляди по небу какие тучи плывут, неровен час дождь пойдет. Надо ехать в Колядец, а там Святозар у воеводы Творимира отлежится. Он наверно захворал, ты бы взял хоть заговор прошептал, глянь, как он во сне всем телом вздрагивает, да бледный какой.
- Он сказал, что не болен, просто устал,- едва слышно отозвался, сидящий в изголовье наследника, отец.
- Ой!- недовольно заворчал Храбр.- Я тебе удивляюсь, в самом деле, Ярил. Что ж не видно, ты думаешь, его хворь… Ты, его больше слушай, он, чтобы тебя успокоить и не такое скажет… Небось слыхал, как он о Пекле сказывал… точно он там не мучился и страдал, а наслаждался покоем….- Наставник смолк и было слышно как тяжело и порывисто он вздохнул, а после еще тише добавил,- устал… Нет! это ж надо такое придумать. Это чего ж надо делать, чтобы выглядеть таким серым, таким изможденным.
- Это Храбр,- вмешался в разговор наследник, и, открыв глаза, посмотрел на стоящего напротив него наставника. - Это надо людей лечить, чтобы потом выглядеть таким изможденным.
Святозар потянулся на плаще, широко зевнул, и, сбросив с себя то, что его так плотно укрывало, сел. Рядом с ним сидел отец, и, глядя на него, радостно улыбался, а Храбр, уперев руки в бока, недовольно покачал головой, и, нахмурив лоб, с болью в голосе заметил:
- Лечить? Сколько же надо лечить, чтобы стать похожим… Я даже не знаю на кого ты стал похож… я такого отродясь не видывал.
- Это хорошо, что ты такое отродясь не видывал,- передергивая от холодного ветра плечами, ответил Святозар.- А вот побывал бы в бывшей Неллии, то увидел бы и не такое… Не только худых, но и больных, которым за провинность жестокосердные жрецы отрезают уши, носы, пальцы, вытыкают глаза….Эх! и во, что потом превращаются такие раны… Это просто жуть… Я не болен наставник, пока нет… Я устал и потерял много сил. И пока был рядом Аилоунен, он помогал мне и возвращал мне силы, потому что он кудесник, но сейчас мой друг очень далеко от меня, и днесь только время, отдых и сон снимут с моего тела эту усталость.
- Тогда, может Храбр и прав, сынок, надо послать за повозкой? Раз у тебя сил нет,- откликнулся правитель и беспокойным, наполненным тревогой и любовью взглядом оглядел наследника.
- Нет, я немного передохнул,- успокаивающе молвил Святозар, и, положив руку на плечо отца, крепко сжал его.- И верхом я смогу продолжить путь, ведь это же не крыльями махать, это верхом ехать… Вот только интересно, кто ж меня на себе повезет.
- Да, как кто,- усмехаясь, протянул правитель и похлопал сына по лежащей на его плече руке.- Снежин, твой гордец, тебя и повезет. Я нарочно взял его с собой в поход, знал, как тебе будет приятно его увидеть.
- Ты, взял Снежина,- восторженно переспросил Святозар, и, увидев, как не менее радостно кивнул правитель, широко просиял.- Вот же, как замечательно!
- Но прежде, чем ты сядешь на своего замечательного, но кусачего Снежина,- строго сказал Храбр и лицо его засветилось нежно- голубоватым светом.- Ты прежде поешь, да его бы приодеть, во что-нибудь, а то похолодало нонче. Вот же Ярил, говорил тебе попридержи обоз, чего вперед его гонишь, тяперича Святозару и одеть нечего.
- Да, я ему свой кафтан отдам,- откликнулся правитель и принялся расстегивать застежки на своем темно-синем, короткополом кафтане.
- Мне конечно покуда магией не надо пользоваться, надо передохнуть,- останавливая рукой правителя, молвил Святозар.- Но уж кафтан для меня создать будет не тяжело, не стоит отец тебе раздеваться.
Наследник, не мешкая, направил руку на плащ, и тихо пропел-прошептал повеленье, и в тоже мгновение там появился аккуратно сложенный темно-синий, как и у отца, короткополый кафтан.
- Хорошо бы ты себе еще еду мог создавать,- удовлетворенно хмыкнув, заметил Храбр.- Может тогда так не исхудал.
- Я все могу… и еду, и вещи,- снимая с себя опашень, да надевая кафтан и начиная застегивать на нем застежки, пояснил Святозар.- Я могу заставлять людей верить в наших Богов, могу повелевать животными, ветрами, могу убивать, разрушать и истреблять.
- Но это все черная магия,- взволнованно прошептал правитель.
- Для этого я и ходил в Пекло, отец,- ответил Святозар и посмотрел в зеленые глаза правителя, а потом перевел взор и уставился в серые очи наставника, узрев, как резво потухло голубоватое сияние его светлой души.- Ходил, чтобы напитаться черной магией. Я же вчера все объяснял, вы, что не поняли… Меня послали туда Боги, чтобы я стал подобен чарколу, Сатэге.- Наследник прервался, потому как и отец, и Храбр услышав про Сатэга взволнованно отшатнулись от него.- Но душа моя отец, она не стала половинчатой, она осталось целой, лазурной и верной Богам. Шрамы на теле моем, они и есть тьма, зло, через них в мою душу вошли способности черной магии. Посему,- и Святозар протянул правую руку и показал правителю и наставнику тускло горящий кроваво-красным светом камень в перстне.- Посему видишь, как горит алмаз, как кровь людская, потому как злом наполнены мои шрамы. Приедем домой, и я сниму этот перстень и подарю его Гориславу. Пусть его носит мой сын, и пусть камень горит белым светом- светом добра.
Святозар поел и выпил оставшееся молоко, да поднялся с плаща, тяжело расправляя, налитые усталостью, плечи. Он одернул к низу полы кафтана на себе да неторопливо пошел по направлению к дороге. Дружинники меж тем убирали стан, тушили и засыпали землей костры, а други Святозара наконец-то смогли подойти к нему и обнять. И не только его братья Сем и Лель, не только Часлав и Звенислав, Годлав и Любим, Молчун и Искрен, Горазд и Вторак, но и те двенадцать другов, что набрали за год до отъезда Святозара, на празднике в честь Бога Коляды, поздравствовались с ним. Потом стали подходить дружинники правителя, каждый радостно оглядывал Святозара, обнимал и пожимал руку, и это длилось до тех пор, покуда их всех не разогнал Храбр и приведший Снежина Стоян. Конь Святозара был прекрасен, белый, без единого, темного пятнышка, с белой, длинной, чуть волнистой гривой и хвостом. Увидев хозяина Снежин радостно заржал, и принялся возбужденно топотить копытами по земле, а когда наследник протянул к его белой, красивой морде руки и стал ласково гладить того, конь на миг замер прикрыв глаза от нежности. А после негромко, но радостно и тревожно, что-то заговорил на своем лошадином языке, и стал тыкаться Святозару в голову своим носом, и даже попытался пожевать разлетающееся от ветра волосы.
- Ну, ну,- недовольно забухтел Стоян.- Давай, давай, Снежин, сжуй ему волосы еще, и тогда он совсем станет красавцем.
- Сынок,- обратился правитель к Святозару.
Ярил медленно подступил к сыну и протянул ему ножны с мечом ДажьБога. Святозар с огромным почтение принял ножны в руки. Малеша помедлив, точно любуясь оружием, он правой ладонью крепко сжал золотую рукоять меча, украшенную зелеными изумрудами и синими сапфирами, и затаив дыхание, словно то проделывал впервые, неторопливо вынул его из ножен. Длинный, обоюдоострый клинок, заточенный с двух сторон и светящийся желтоватым светом, на котором был нанесено имя ДажьБога, ярко вспыхнул. Святозар с любовью оглядел меч своего Бога, нежно поцеловал его в лезвие, и с тем же почтением вложив обратно в ножны, заботливо укрепил их на поясе.
- Миронег когда приедет к нам в Славград,- молвил он, все поколь нежно оглаживая рукоять меча, да воззрился на стоящего подле отца, - привезет меч для Горислава. Этот меч мне для него подарил правитель Аилоунен. Видел бы ты отец, как он прекрасен, этот меч… Имя которого Священный вяз.
- Миронег,- удивленно спросил, подошедший Храбр.- Ты, что был в Перевозе?
- По коням!- громким голосом скомандовал правитель.
Святозар сел на своего без остановки, что-то говорящего Снежина, который взволнованный встречей с хозяином, все никак не мог успокоиться и потому тихо-тихо ржал, верно, желая поведать тому как он скучал и тосковал.
- Эх, Храбр,- ответил Святозар, когда, как и положено, он занял место рядом с правителем в начале колонны.- Я не был в Перевозе… Я их три дружины под командованием Путимира встретил в нескольких часах от Асандрии.
- Что?- раздраженным голосом переспросил правитель, и бросил недовольный взгляд на сына, точно в том, что его ослушались воеводы, был повинен Святозар.- Что ты сказал?.. Как это ты встретил их в нескольких часах от Асандрии?
- Отец, вот ты только не бросай в мою сторону такие взгляды и не сердись на воевод,- усмехаясь, и благодушно поглядывая на правителя, отозвался Святозар.- Понимаешь, они выслали лазутчиков в Асандрию, а те привезли им вести, что меня везут в престольный град на казнь. И эти бойцы вышли с тремя дружинами мне на выручку,- наследник громко засмеялся, и, зыркнув на хмурящего брови отца добавил,- а ДажьБог, торопил, торопил меня… Потому как он не хотел, чтобы восуры вступили в бой с сомандрийцами… ха…ха… ха. Наверно эти горячущие головы его совсем не слышали.
- Ты смотри на них,- гневно сказал правитель.- Я же им, этим, горячущим головам… я же им повелел ждать меня. Никуда без моего ведома не выступать, не переходить границы.
- Ярил,- заступился за воевод Дубыня, ехавший рядом с правителем по левую от него руку.- Ну, кто бы стал тебя ждать… Если им привезли вести, что Святозара должны казнить, кто будет выполнять твое повеленье. Я бы и сам тебя ослушался и пошел в Асандрию.
- Ага,- все тем же веселым и довольным голосом, иногда переходя на смех, продолжил наследник.- Видели бы вы этих ратников… Гляжу сами мокрые от пота, кони мокрые, торопятся, вскачь идут… Я их остановил, говорю, куда скачите? А они меня не признали, горячаться, за рукояти мечей хватаются, отдайте, говорят, нам нашего наследника, а то мы камня на камне от вашей не умытой Асандрии не оставим. Ха…ха…ха! А я- то думаю, Аилоунен, войдя в Асандрию первым делом повелел, ее убрать и умыть… Уж он очень чистоту любит!... Смех, отец, да и только!
- Это ты значит и там уже успел пошутить, над торопящимися к тебе на выручку воеводами?- мягко поспрашал правитель и тоже засмеялся.
- Точно, отец, я и там уже успел пошутить,- улыбаясь, ответствовал Святозар и придержал своего гордеца Снежина, который недовольный жеребцом правителя попытался того обойти, и, повернув к нему голову, даже попытался его куснуть, обнажив свои белые зубы.- Отец,- немного погодя проронил наследник.- Ты, как приедем в Колядец пошли гонца в Славград, чтобы Любава знала, что я жив и здоров и возвращаюсь домой.
- От, здравствуйте, проснулся,- усмехаясь, заметил ехавший рядом с наследником Храбр.- Да-к, мы еще вчера послали весть к воеводе Творимиру, чтобы он выслал гонца в Славград, к Туру и Любаве, что ты идешь с нами.
- Ты, сынок, не беспокойся,- молвил правитель и придержал своего Удальца, который все время пытался перейти на трусцу и взволнованно косил правым глазом, на скалящего зубы Снежина.- Мы Любаве не сказали, что идем в Неллию выручать тебя, об этом только Тур и Ратибор знают. А ей я сказал, что на границе у нас с Неллией нелады. Она как узнала, что мы уходим, заплакала, и сказала: « Отец, сначала Святозарик ушел… ушел и не слуху, не духу…а теперь и ты, чтоб вся моя душа за вас изболелась.» Но после успокоилась, утерла глаза и добавила: « Ну, раз надо идти… идите, а мы вас с детками ждать будем, тебя отец и Святозарика.»
Слова отца про Любаву вызвали в душе Святозара такое чувство нежности и любви, что улыбка больше не покидала его губ. Не успели они проехать и часа, как посыпал сверху мельчайший дождь, мжица, порывистый ветер кидал и кидал его на голову. Святозар надел на себя плащ, поданный ему Стояном, и, прекратив всякие разговоры, уставился на раскинувшуюся перед ним бескрайнюю дорогу, на поля и луга, лежащие справа и покрытые невысокой, осенней травой и сухостоем, уже склонившимся иль поломанным от ветра и дождя. Он любовался величественными лесами, в которых росли: могучие дубы с твердой древесиной и желто-зеленой опадающей листвой, крепко- ствольные, стройные вязы, мощные, долгожители каштаны. Любовался нежными рощами, где рядами, врозь, а иногда и вместе росли березы, с тонкими опущенными вниз плакучими ветвями, с которых тоже тихо осыпалась листва, среди тех красавиц порой пряталась высокая с гладкой серой корой ольха, и осина, и усыпанная краснеющими ягодами купавая, красно-зеленая рябина. И душа Святозара наблюдая эти нетронутые людской рукой красоты, также замирала от нежности и восхищения. Ветер, который гнал по небу еще с утра серо-синие, дождевые облака-тучи, а теперь примчавший мелкую мжицу, стал утихать. И как только он замер, точно прилег на дорогу, поля и луга, а может схоронился в лесу, пошел сильный дождь. Он был такой плотный и проливной, что остаться сухим даже под плащом не осталось надежды. Несколько раз Храбр и правитель, беспокойными взглядами обозревая наследника, предлагали завернуть и остановиться в ближайшей деревни. Впрочем, Святозар всякий раз отказывался, так как хотел доехать до Колядца, и там в доме воеводы передохнуть несколько дней, потому что слабость все еще сидела в его теле и точно прижимала своей мощью к седлу.
К концу дня впереди закончились леса, а с двух сторон ездовой полосы пошли вспаханные буро-черные земли полей, и Святозар, из-под текущей прямо по лицу воды, увидел Колядец обнесенный деревянной, высокой, крепостной стеной. Заехав в сам город, направились по широкой мощенной камнем дороге. И наследник, вымокший до рубахи, утомленный дорогой да хлестающим в лицо проливным дождем, толком то и не смог разглядеть ни сам город, ни дома, ни улицы. Однако приметил, что, несмотря на ужасную погоду улицы, дома были очень чистыми, а идущий дождь нес на себе аромат свежести, осенней прохлады и сладость родной землей.
Двор воеводы, к которому наконец-то подъехали, был вельми широким, и огорожен невысоким забором. Створки мощных, деревянных ворот были приветственно открыты настежь, ибо в доме воеводы ждали возвращения дружины правителя. Посему не успели они подъехать, и спешиться, как из дома торопливо выскочили воевода, его дружинники и слуги.
- Отец,- спешившись, сказал Святозар, утирая рукой мокрое лицо, от текущей по нему потоками воды, и передавая поводья слуге.- В бани бы попариться.
- Конечно, конечно, наследник,- укрываясь плащом, подошел к нему воевода Творимир.- Мы вас ждали и уж баня готова. Но прежде в дом зайдите, мокрую одежу снимите, покушайте.
- Нет,- закачал головой наследник.- Коли баня готова, так я лучше в баню пойду, а то я замерз в дороге, да и помыться очень хочу, попариться. Ведь последний раз… это я с Храбром в Валадаре парился… Ох! кошмар! какой же я грязный и немытый, точно эти неллы.
- А поисть?- беспокойным голосом поспрашал Творимир.
- Потом воевода, потом,- согласился правитель, и тоже утер ладонью лицо, смахивая с него воду.- Веди нас в баню с наследником.
Глава двадцать шестая.
Творимир порывисто кивнул и повел за собой наследника и правителя. Обогнув дом, по деревянному настилу прикрывающему землю, они вышли на заднюю часть двора, где у воеводы находились хозяйственные постройки: сарай, конюшня, овинник и баня. Творимир подвел правителя и наследника к довольно большой бани, и, открыв дверь, впустил их в широкий предбанник. Святозар лишь только зашел в помещение, сразу снял с себя мокрый плащ и положил его на лавку, которая стояла прямо подле двери. В предбаннике уже все было готово к мытью, так возле небольшого окошка, подле коего располагался круглый стол, на столешнице в кувшинах уже томились холодный квас и сбитень, а обок стены стояли укрытые широкими утиральниками сидения со спинками.
- Творимир, скажи Храбру и Дубыни, коли хотят пусть приходят попариться… и Стояна с собой прихватят,- молвил правитель, когда воевода, забрав ножны с мечами, собрался уже было уходить для того даже вышел на двор из предбанника, поколь придерживая ручку двери.
- Хорошо, правитель,- откликнулся Творимир и закрыл за собой дверь.
Святозар, пока отец и воевода разговаривали, уже прошел вглубь предбанника, и, выбрав себе сиденье, опустившись на него, принялся торопливо разуваться. Он также спешно снял с себя кафтан, пояс, штаны, онучи, и, оставшись в рубахе, поднялся с сиденья. Еще морг он медлил, посем обратился к Ярилу, оный медленно раздевался подле него:
- Отец, ты только не волнуйся, хорошо? Глядючи на меня?
Правитель снял с себя кафтан, и, повернув голову, по-теплому зыркнув на сына, кивнул ему. И тогда Святозар глубоко вздохнул, точно собрался нырять в воду, да резко стянул через голову с себя рубаху. И тотчас лицо правителя надрывно дрогнуло, глубокие борозды укрыли его высокий лоб, а между бровями залегли две неровные морщинки. Святозар бросил рубаху сверху на штаны, лежащие на полу, и быстрым шагом пошел в парилку. Он немедля открыл дверь, будто стараясь скрыться от удрученного взора отца, смотрящего ему в спину, и вошел в жарко натопленную, полутемную парилку, с двумя небольшими окошками, через которые вовнутрь пробивался такой же блеклый свет. Наследник направил руку на потолок парилки и тихо пропел-прошептал, и незамедлительно, там, прямо под деревянной его поверхностью появилось два ярких золотисто-лазурных шара, в миг наполнивших парилку приятным для глаз нежным золотисто-лазурным светом. В парилке справа от двери находилось четыре широких, ступенчатых полка, забравшись по каковым на самый верхний, наследник лег на спину и вытянувшись замер, наслаждаясь теплом и паром царящим кругом.
Одначе не успел Святозар, толком-то вытянуть ноги, как в парилку открылась дверь, и вошел отец. Он оглянулся, и, уставившись на полыхающие шары, тихо вымолвил: «ого…», а после протянул руку и коснулся их боков подушечками пальцев. Светящиеся шары, не мешкая, легохонько вздрогнули, словно отклонились чуть в сторону, не позволяя вобрать в перста их лучезарное сияние. Отец широко улыбнулся, и, убрав перста от шаров, удовлетворенно и в тоже время восторженно покачал головой, да благодушно глянув на сына, принялся неторопливо подниматься к нему наверх, вмале воссев возле его вытянутых ног.
- Отец, ляжешь?- поспешно поднимаясь, спросил наследник.
- Нет, нет… лежи сынок,- ответил правитель.- Я же, ты, знаешь, наверху не люблю бывать… Я сейчас сойду вниз.
Правитель замолчал, улыбка сбежала с его губ, он зыркнул на золотисто-лазурные шары, на которые сверху падали капли воды и точно пропадали в их яркой магической сущности, и, утерев ладонью струящийся по лицу пот, расстроенным голосом проронил:
- И руки, и спина… Боги мои какую же ты боль пережил, сынок мой.
- Отец, не расстраивайся,- откликнулся Святозар, не отрывая взгляда от деревянной поверхности потолка, на которой набухали огромные капли воды.- Все уже в прошлом… и боль и страдание, а в будущем, так сказал ДажьБог, счастливая и долгая жизнь.
- Да?..- словно не веря переспросил правитель.- Пусть так и будет… Ты, мой мальчик, заслужил, спокойной, счастливой и долгой жизни. Ведь теперь, когда нагаки не кажут от страха и носа возле наших границ, а кругом нас окружают наши друзья: принц Керк- страны Игников; правитель Нынышу- народа лонгилов, правитель и кудесник Аилоунен- страны Приолии, может будет и на наших границах мир и…
- Ах, отец, что ты такое говоришь,- усмехаясь и перебивая на полуслове правителя, отметил Святозар.- Ведь есть Северное море, Белый океан, есть Восточное море и Южное… И оттуда издревле приплывали на наши земли, все те, кто хотел поживиться, кто хотел убивать и захватывать. Еще впервой моей жизни пел Аилоунен сказ-песню, которую ему подарил Бог Семаргл:
« И вот идет в степи нашей великое множество иных родов,
И не должны мы быть мирными,
И не должны просить помощи, ибо она в мышцах наших и на конце мечей,
И ими мы сечем врагов.»http://bookz.ru/authors/s-lesnoi/velesova_027.html
Понимаешь, мы должны быть всегда ратниками, знать, что в любой миг может прийти на нашу землю враг. Не ждать спокойной и мирной жизни, не надеяться на помощь Богов, а всегда уметь защитить свою землю и своих жен, детей и стариков. Потому как мы восуры, а отец наш сам славный и великий витязь, ДажьБог, на которого не только я, не только ты, не только Тур похожи… На него похож каждый восур, который несет и будет нести меч на себе.
- Да, сынок, ты прав… и слова твои верные и сказ верный,- правитель похлопал наследника по правой ноге, где прежде был рубец, а нынче не осталось от былой раны и даже паутинки, и спустился вниз, на нижнюю полку.
И тотчас в парилку открылась дверь и вошли Храбр да Дубыня, кои первым делом воззрились на висящие под потолком шары света.
- Эт, хорошо, ты придумал Святозар,- выдохнул Храбр.- И рука свободна и света много.
- Это не я придумал, а правитель Аилоунен,- ответил Святозар, увидев немного ошарашенные лица наставников.
Храбр очнулся первым от увиденного и потряс плечами. Затем он набрал ковш холодной воды из ведра, окатил себя ею, и, потеснив слегка правителя, проворно полез на верхнюю полку, однако внезапно остановился, протянул руку и погладил пальцами шрамы на руке наследника.
- Ах, ты Боги мои,- тихо прохрипел он.- Так ты не шутил насчет рук и спины.
Святозар посмотрел в удрученное лицо наставника, усмехнулся и заметил:
- А кто-то вчера обещал, что не испугается.
Храбр опустился на тот полок, что был чуть ниже, и мотнул Дубыни в сторону наследника головой. Дубыня так и не решившийся идти наверх, какое-то время с болью глядел на исполосованные шрамами руки Святозара, засим тяжело вздохнув, сел на полок рядом с правителем.
- Ничего наставники, не тревожьтесь,- сказал Святозар, узрев неприкрытое расстройство Дубыни и Храбра.- Отец все вылечит, снимет эти шрамы. И меня не будут пугаться: ни вы, ни Любава, ни дети.
- Да, что ж ты думаешь, мы испугались твоих шрамов,- повернув голову в направлении лица наследника, участливо откликнулся Дубыня. - Нам просто больно смотреть и думать о том, что тебе давилось пережить.
- А вы не думайте,- проронил Святозар, а потом словно увидел перед собой перекошенное лицо Пана с лазурной дыркой во лбу и громко засмеявшись, принялся рассказывать им об том случае.- И ведь ходил он так с этой буро-лазурной дыркой,- закончил наследник.- До самого моего ухода из Пекла… Это значит он меня шрамами одарил, чтоб через них черная магия в меня вошла, а я его дыркой… Но вот беда, в него похоже лазурная магия палки не вошла… потому что он каким был дурашманом таким и остался… ха…ха!
- Святозар,- тихим голосом вымолвил Храбр лежавший на полку, и так же как правитель да Дубыня не рассмеявшийся сказу наследника.- Ты думаешь это смешно?
- Ага, смешно,- довольный собственным сказом, ответил наследник.- Еще бы в Пекле, да с лазурной дыркой… Это, поверь мне, Храбр очень смешно. И главное, что меня радует… что его отец, воевода Вий, не станет лечить Пана, в отличие от моего. Так и останется Пану память на долгие годы о моем пребывании в Пекле- дырка во лбу,- звонко закончил Святозар и наново засмеялся.
В парилке кроме наследника, никто не хотел смеяться. Святозар лег на левый бок, и, поглядев на понурые лица отца, Храбра и Дубыни стих, но, все еще улыбаясь и ощущая внутри такую радость от того, что видит лица близких людей, негромко проронил:
- Вот же вы какие, и посмеяться не хотите. Ну, раз, вы такие, то я не буду тогда вам сказывать, как кое-кто, не стану называть его имя… весьма тревожась за мое здоровье, и непременное выздоровление мучающих меня ран, познакомил меня с чудесным знахарем ощерой.
- Ощера… ты сказал ощера?- поднимаясь с полка, и резво сев, да глянув прямо в голубые глаза наследника, переспросил Храбр, и лицо его нежданно туго дрогнуло.
- Ну, да … ощера,- переставая улыбаться, и менее веселым голосом отозвался наследник, испугавшись тревоги наставника.
- Ощера, это чудовище Пекельного царства,- пояснил дюже назидательным тоном Храбр.- Которое живет в глубоком озере смерти в глубине Пекла. Когда души грешников, бросают в это озеро, ощера вырастает из капли и превращается в огромное многорукое чудище, оно хватает такие души и душит, мучает их.
- О…о…,- удивленно протянул Святозар и утер рукой заструившийся со лба на лицо пот.- А ты откуда про то знаешь Храбр?
- Сказы надо лучше слушать,- глухим голосом, молвил наставник.
- Ну, ты знаешь, Храбр, сказы не всегда правду говорят,- хмыкнув откликнулся Святозар.- Вот про Вия чего только не сказывают, и, что веки ему вилами поддерживают, и, что огненным хлыстом он учит души грешников… А то все неправда. Потому как в Пекле вообще нет огня, нет! Потому как огонь это начало жизни, ее продолжение и смерть. Потому как огнем управляет светлый Бог Семаргл. А там в Пекле, вечный холод, и хлысты там ледяные. И хотя у Вия и большие веки, но никакие слуги ему их не поддерживают, и вообще ему Вию не там, ни в Пекле место.
- А про ощеру,- поспрашал Дубыня, и, глянув на Святозара, усмехнулся.- Это тоже выдумка или как?
Наследник незамедлительно улегся на спину, порывисто сомкнул глаза, вспоминая крепкие объятия чудовища, да чуть слышно изрек:
- В озеро меня не бросали.
- Значит не выдумка,- закончил Дубыня, и, тягостно вздохнул.- И то хорошо, что в озеро тебя не бросали,- добавил он погодя.
Правитель взял из рук Дубыни, дотоль им сжимаемый ковш, полный холодной воды, и, вылив ее себе на голову, не менее удрученно отметил:
- Это, сынок, у тебя неудачная шутка была про Пана и про ощеру.- Он малеша помолчал, и чуть тише добавил,- ты, может, квасу попьешь, сынок? Принести?
- Не-а…,- с трудом ворочая языком, почти дыхнул Святозар.
Наследник чувствовал, как уставшее от дороги и расслабленное в тепле тело наполняется слабостью. Горячий пар, вырывающийся из раскаленных на каменке камней, поднимался вверх прямо к лазурно-золотистым шарам. Он стремительно ударялся об их светящиеся поверхности, а после своей горячей густотой, точно плотным туманом, ложился на Святозара, прижимая к не менее жаркому полку. И тогда слышалась ему тихая песня, которая выплывала оттуда из далекой Асандрии, и ее слова наполняли своей красотой и звучанием душу наследника и впитывались в тело и в этот густой, плотный банный дух. А Святозар медленно… медленно вроде уплывал куда-то вдаль, засыпая и наслаждаясь этим жизненно-жарким паром, наслаждаясь баней и духом который жил здесь.
- Сынок, ты чего заснул?- словно над ухом громко прозвучал голос отца. - Храбр, глянь, он, что уснул? Окати его водой.
Наследник открыл глаза, когда наставник окатил его сверху холодной водой и несильно потряс за плечи, пробуждая от сна.
- Слышь, Святозар,- заботливо добавил Храбр,- давай обмывайся и выходи. Не хватало еще, чтобы ты тут заснул.
- Ыгы,- промычал наследник, и сызнова сомкнул очи, не в силах не то, чтобы мыться, не в силах даже держать их открытыми.
- Святозар, открой глаза,- строгим голосом повелел Храбр и вновь окатил его холодной водой.- Слазь, я тебе говорю.
Наследник опять отворил очи, посмотрел на встревоженное лицо наставника и тихо проронил:
- Храбр, скати меня вниз, я встать не смогу.
- Давай сниму,- согласно откликнулся наставник, и, крепко ухватил Святозара за плечи.
- Да, я пошутил,- улыбаясь, заметил наследник, и, преодолевая слабость, скинул со своих плеч руки Храбра, посем уселся на полке и спустил вниз ноги.
Святозар глубоко вздохнул, набрав полную грудь душистого, теплого пара и лишь потом принялся слезать вниз, вмале оказавшись как раз между Дубыней и отцом.
- Эх, ты, бедняга,- сказал сидящий наверху Храбр, увидев не менее исполосованную рубцами спину Святозара.
- Дубыня, налей мне воды, пожалуйста,- попросил наследник, и, заведя руку за спину, провел пальцами по шрамам которые покрывали большую часть поверхности кожи на ней.- А то меня больно разморило, сил нет… Наверно надо идти спать.
- Хочешь, сынок,- мягко молвил отец, когда наставник, поднявшись с полка начал наливать ему воды в таз.- Я помогу тебе обмыться.
- Нет, не надо,- тихим, уставшим голосом ответил Святозар и положив в таз с водой поданную наставником мочалу, замер.- Я сам, отец, смогу…А где Стоян?
- А, что Стояну, ты бы доверил свою спину?- усмехнувшись, спросил Дубыня.
Святозар достал из таза и прижал к животу мочалу, глянув на ее темно-желтую ворсу, увы! это все на что у него хватило сил.
- Храбр,- окликнул друга правитель.- Будь добр, принеси мне квасу, а то меня жажда измучила.
- Хорошо Ярил,- тотчас проронил наставник и поспешно спустившись с полка, открыв дверь, вышел в предбанник.
- Пойду, помогу Храбру, а то он точно вместо квасу сбитень принесет,- ворчливо произнес Дубыня и вышел следом за другом.
Когда за наставниками закрылась дверь, правитель взял из рук наследника мочалу, и, намыливая ее мылом, сказал:
- Давай, мальчик мой, я тебя помою…,- да принялся бережно и осторожно натирать сыну спину, мылом и мочалой.
- Ох! отец, прости,- едва слышно выдохнул обессиленный Святозар, полностью отдавая себя в любящие руки отца.
Правитель несколько раз намылил наследника, и, окатив его водой, помог ему подняться и выйти из парилки. В предбаннике Дубыня перехватил покачивающегося Святозара, из рук отца, и усадил на сиденье со спинкой, да накрыл его сверху широким утиральником, а после подал чашу холодного сбитня. Пока отец и Храбр обмывались в парилке, наследник отдышался и принялся неспешно, с большими передыхами, с помощью, не отходящего от него, Дубыни одеваться в чистую одежу, которую принесли слуги.
Святозар уже почти натянул на ноги сапоги, когда из парилки вышли Храбр и правитель, они вельми быстро обтерлись и также поспешно начали одеваться. Дубыня же успокоенный тем, что наследник теперь под присмотром, пошел в парилку. Он открыл дверь, и уже было вошел в нее, но был остановлен Святозаром, который наконец-то натянув на себя правый сапог, надрывно дыхнув, молвил:
- Дубыня, ты как обмоешься, хлопни в ладони, и шары пропадут, хорошо?
- Чего?- переспросил наставник, и, развернувшись, глянул на наследника.
- В ладоши хлопни,- пояснил, тяжело ворочая языком Святозар.- И шары лопнут и пропадут… не век же им там гореть.
- А… а…,- протянул наставник и недоверчиво посмотрел на наследника.- От моих ладоней лопнут и пропадут.
Святозар тихо засмеялся, и, поднявшись с сиденья, заметил:
- Ну, ясное дело, от твоих… я ж тебе свои не оставлю… Как же я тогда есть буду, коли руки мои у тебя останутся.
Дубыня огладил вниз свою недлинную, но густую бороду, широко улыбнулся, и, согласно кивнув, войдя в парилку, бесшумно прикрыл за собой дверь.
Когда наследник, правитель и Храбр вышли на двор, то Святозар на капелюшечку застыл на месте, наслаждаясь, после душной и наполненной жаром бани, прохладным дождем и точно звенящим свежестью воздухом. Отец заботливо накинул на плечи сына кафтан и повлек его за собой. Святозар шел следом за правителем неторопливо, потому как чувствовал во всем теле такую слабость, каковая мешала крепко опираться ногами на деревянный настил, проложенный по земле, и единожды он ощущал внутри себя необыкновенную радость и счастье… Ибо там в груди возле красного, большого сердца сидела его лазурная душа, с капелькой души ДажьБога, и пела… пела и любовалась родными лицами своих детей и братьев, любовалась чистотой земли, любовалась этим холодным, осенним дождем, омывающим разгоряченную кожу.
Еще на пороге дома им встретился воевода Творимир, крепкий и статный мужчина, по возрасту, как правитель, с белокурыми волосами, усами и бородой, и светлым, красивым лицом, наполненным добротой, и одновременно мужественностью и силой. Введя гостей в дом, он сразу повел их в просторную гридницу, где уже был накрыт стол, за которым сидел переодетый, обсохший и весьма довольный Стоян, медленно прихлебывающий из глубокой чаши сбитень.
Святозар опустился за стол на лавку, напротив Стояна и вымученно улыбнулся другу. Творимир немедля снял с плеч наследника промокший кафтан, и отдал его на морг появившемуся в гриднице расторопному слуге. И тотчас подле Святозара опустились на лавку отец и Храбр. Они придвинули к нему блюдо, и, принялись в две руки класть на него огромные куски пирога, а Храбр даже налил в чашу желтой, искрящейся медовухи.
- Хватит, хватит,- озабоченно заметил Святозар.- Я столько не съем.
- А, ты, их медовухой запей, они лучше тогда пойдут,- ответил Храбр и придвинул чашу к руке наследника.
Святозар выпил медовуху, съел несколько кусков пирога, а после в конец разморенный баней и хмельным, поставил локоть на стол, подпер ладонью подбородок и закрыл глаза.
- Правитель,- негромко протянул Стоян.- Он спит, давайте я его в комнату переведу.
- Нет, Стоян, спасибо, я сам,- также тихо ответил правитель.- Мне надо над ним заговор прошептать. А ты лучше, покуда там Дубыня шары не потушил, сходил бы попарился, баня горячая.
- Да, нет, я не хочу, спасибо,- откликнулся Стоян.
- Сынок,- погладив наследника по волосам, обратился к нему правитель.- Пойдем, я тебя спать уложу, коли ты, сыт.
Святозар открыл глаза, и, убрав руку от подбородка, надрывисто кивнул, да с трудом поднимаясь на ноги, добавил:
-Да, пойдем, отец, хочу спать.
Выйдя из-за стола, воевода повел правителя и Святозара, видящего все, будто сквозь неплотный туман, в опочивальню. Они прошли гридницу, миновали коридор и поднялись по неширокой лестнице на второй этаж, а там повернув налево, вошли в узкий, короткий коридор, в котором находилось две двери. Открыв правую из них, Творимир впустил наследника в небольшие покои, где стояли: одно ложе, пару сидений, маленький круглый стол, да широкий, пузатый сундук. Лишь только Святозар вошел в покои, как тут же направился к ложу, и пока отец и Творимир обсуждали, что-то в коридоре, сбросил с себя пояс, сапоги да онучи, упал на ложе, уткнувшись лицом в пахнувшие травой, птицами и медом подушки, и резко закрыл глаза.
Правитель, прикрыв дверь, вошел в покои, некоторое время спустя, и бесшумно приблизившись к ложу, да опустившись на него, нежно погладил сына по волосам, а после принялся его будить. Святозар открыл глаза, повернулся на бок, и слепляющимися от усталости очами посмотрел на правителя, не понимая, почему же его разбудили.
- Чего, отец?- спросил он, хриплым голосом.
- Как чего, какой я должен шептать заговор,- отозвался правитель.- Сымай рубаху и штаны, одень портки на ночь, ты же не в Пекле, не в Неллии… ты же в Восурии.
- А…а… да, да, отец… ты прав,- согласился Святозар, и, поднявшись с ложа, принялся, как и велел правитель, переодеваться, сняв с себя дневное и надев ночное.
Погодя он ретиво покачал головой, отгоняя сон, и собравшись с мыслями начал объяснять отцу, как ему надо его лечить и, что шептать.
- Странно,- заметил правитель, внимательно выслушав сына.- Такой заговор я еще никогда не слыхивал, и не шептал.
- Отец,- пояснил Святозар и протер тыльной стороной ладони закрывающиеся глаза.- Здесь важен не сам заговор, а чувства, которые ты в него вкладываешь.
- Ну, тогда ложись сначала на живот,- указал правитель.- Раз надо шептать заговор над каждым шрамом в отдельности, начнем со спины, потому как на нее смотреть… смотреть больно. Потом я прошепчу над руками, а в конце над щекой.
- Лишь бы у тебя хватило терпения, отец,- порывисто дыхнул Святозар и лег, как велел отец на живот, положив правую щеку на подушку.
- Можешь не сомневаться в моих чувствах и терпении,- наполненным мужеством и нежностью голосом, ответил правитель.- Только я одного не пойму, почему так долго надо шептать этот заговор, почему он не помогает сразу.
- Наверно, отец,- закрывая глаза, изрек, устало растягивая слова, наследник.- Потому как ты вновь творишь мое тело и кровь и убираешь ты не просто уродство. Ты убираешь магические шрамы Пекла. Ты вновь возрождаешь мою кожу, на которой не останется даже пятнышка. Ведь ты знаешь, что магия после лечения оставляет шрамы на теле, иногда это просто полосы, царапины, иногда измененный цвет кожи, иногда впадины и рубцы. Но такие шрамы, как у меня может вылечить лишь тот, кто создал своими чувствами мою плоть. А плоть творится по разному, иногда с первого раза, а иногда нужны месяцы, годы, десятилетия… Будем надеяться отец, что тебе понадобятся лишь дни.- Святозар широко зевнул, и еле слышно шепнул,- ну, а так, как, ты долго будешь шептать надо мной, я, отец, если ты не против, посплю пока.
- Да, сынок, спи,- произнес правитель. Он нежно провел пальцами по коже спины, да остановив их движение на одном шраме, на миг замер, а после тихо зашептал,- о, Род, вечный прародитель всего сущего на земле! О, Род, ты начало начал, ты Отец, после которого ступает сын! Ты, Род- дающий рождение, именем твоим, да свершится творимая моими чувствами кровь моего сына! В поле питает земля траву, в лесу от коренья подземного питается ствол, от капли воды питается родник, ручей, ключ, изливаю на сына моего кровь свою, насыщаю чувствами плоть его! Силой твоей Бог Род снимаю шрамы Пекла, возрождаю цвет и чистоту кожи его! Я, отец, Ярил, творящий чувствами кровь сына моего, Святозара!
Отец водил пальцами по недлинному шраму на спине, а Святозар чувствовал под ними едва легкое покалывающее тепло, которое успокаивало, и словно тихая песня матери укачивало.
Дождь, начавшийся в день приезда правителя и наследника в Колядец, не прекращался в течение трех дней. Он шел плотной стеной так, что даже выйти на двор, не намокнув, было невозможно. Все эти три дня Святозар отлеживался в покоях, отсыпаясь и набираясь сил. Иногда, он, правда, поднимался, чтобы пройтись или сойти в гридницу на трапезу, но большей частью находился именно в ложе. Правитель все эти дни шептал над сыном заговор. И к концу третьего дня на спине наследника, наконец-то, пропал один шрам. Увидев, это, Ярил вельми обрадовался, и хотел было разбудить Святозара, и сказать ему о том, но заметив, как крепко тот спит, не стал его беспокоить.
Дождь, шедший густой, туманной стеной и пригнанный в Колядец ветром, как внезапно начался, так же внезапно и закончился. Подувший с запада ветер угнал тучи куда-то на восток, и на голубое, умытое небо вышло яркое солнечное светило, а обмытая красавица земля, в один миг стала милее и чудесней. И как только дождь прошел, правитель скомандовал дружине в путь.
И опять перед глазами Святозара замелькала дорога, луга покрытые сухой травой, вспаханные и ухоженные поля, высокие и могучие леса, полные чистой хрустальной воды реки, деревни с добротными домами, полными разновозрастной ребятни, которая при виде возвращающейся в Славград дружины правителя высыпала из домов, переполняя собой дорогу и осыпаясь с нее на бурые поля.
Через двенадцать дней, как правитель начал шептать над Святозаром заговор, у того пропали шрамы на спине, правой руке и щеке. Оставался лишь шрам на левой руке, тот который не излечил ощера, и который упорно не хотел пропадать и даже не бледнел. Однако наследник приметил и еще кое- что. Его камень в перстне, до этих пор тускло горящий кровавым светом стал меркнуть. Теперь он пылал не кроваво-красным, а белым светом с едва мелкими брызгами алого сияния. Когда же на пятнадцатый день лечения шрам на левой руке все же сдался и пропал с кожи, камень в перстень вновь засиял ярким белым светом.
Творимир порывисто кивнул и повел за собой наследника и правителя. Обогнув дом, по деревянному настилу прикрывающему землю, они вышли на заднюю часть двора, где у воеводы находились хозяйственные постройки: сарай, конюшня, овинник и баня. Творимир подвел правителя и наследника к довольно большой бани, и, открыв дверь, впустил их в широкий предбанник. Святозар лишь только зашел в помещение, сразу снял с себя мокрый плащ и положил его на лавку, которая стояла прямо подле двери. В предбаннике уже все было готово к мытью, так возле небольшого окошка, подле коего располагался круглый стол, на столешнице в кувшинах уже томились холодный квас и сбитень, а обок стены стояли укрытые широкими утиральниками сидения со спинками.
- Творимир, скажи Храбру и Дубыни, коли хотят пусть приходят попариться… и Стояна с собой прихватят,- молвил правитель, когда воевода, забрав ножны с мечами, собрался уже было уходить для того даже вышел на двор из предбанника, поколь придерживая ручку двери.
- Хорошо, правитель,- откликнулся Творимир и закрыл за собой дверь.
Святозар, пока отец и воевода разговаривали, уже прошел вглубь предбанника, и, выбрав себе сиденье, опустившись на него, принялся торопливо разуваться. Он также спешно снял с себя кафтан, пояс, штаны, онучи, и, оставшись в рубахе, поднялся с сиденья. Еще морг он медлил, посем обратился к Ярилу, оный медленно раздевался подле него:
- Отец, ты только не волнуйся, хорошо? Глядючи на меня?
Правитель снял с себя кафтан, и, повернув голову, по-теплому зыркнув на сына, кивнул ему. И тогда Святозар глубоко вздохнул, точно собрался нырять в воду, да резко стянул через голову с себя рубаху. И тотчас лицо правителя надрывно дрогнуло, глубокие борозды укрыли его высокий лоб, а между бровями залегли две неровные морщинки. Святозар бросил рубаху сверху на штаны, лежащие на полу, и быстрым шагом пошел в парилку. Он немедля открыл дверь, будто стараясь скрыться от удрученного взора отца, смотрящего ему в спину, и вошел в жарко натопленную, полутемную парилку, с двумя небольшими окошками, через которые вовнутрь пробивался такой же блеклый свет. Наследник направил руку на потолок парилки и тихо пропел-прошептал, и незамедлительно, там, прямо под деревянной его поверхностью появилось два ярких золотисто-лазурных шара, в миг наполнивших парилку приятным для глаз нежным золотисто-лазурным светом. В парилке справа от двери находилось четыре широких, ступенчатых полка, забравшись по каковым на самый верхний, наследник лег на спину и вытянувшись замер, наслаждаясь теплом и паром царящим кругом.
Одначе не успел Святозар, толком-то вытянуть ноги, как в парилку открылась дверь, и вошел отец. Он оглянулся, и, уставившись на полыхающие шары, тихо вымолвил: «ого…», а после протянул руку и коснулся их боков подушечками пальцев. Светящиеся шары, не мешкая, легохонько вздрогнули, словно отклонились чуть в сторону, не позволяя вобрать в перста их лучезарное сияние. Отец широко улыбнулся, и, убрав перста от шаров, удовлетворенно и в тоже время восторженно покачал головой, да благодушно глянув на сына, принялся неторопливо подниматься к нему наверх, вмале воссев возле его вытянутых ног.
- Отец, ляжешь?- поспешно поднимаясь, спросил наследник.
- Нет, нет… лежи сынок,- ответил правитель.- Я же, ты, знаешь, наверху не люблю бывать… Я сейчас сойду вниз.
Правитель замолчал, улыбка сбежала с его губ, он зыркнул на золотисто-лазурные шары, на которые сверху падали капли воды и точно пропадали в их яркой магической сущности, и, утерев ладонью струящийся по лицу пот, расстроенным голосом проронил:
- И руки, и спина… Боги мои какую же ты боль пережил, сынок мой.
- Отец, не расстраивайся,- откликнулся Святозар, не отрывая взгляда от деревянной поверхности потолка, на которой набухали огромные капли воды.- Все уже в прошлом… и боль и страдание, а в будущем, так сказал ДажьБог, счастливая и долгая жизнь.
- Да?..- словно не веря переспросил правитель.- Пусть так и будет… Ты, мой мальчик, заслужил, спокойной, счастливой и долгой жизни. Ведь теперь, когда нагаки не кажут от страха и носа возле наших границ, а кругом нас окружают наши друзья: принц Керк- страны Игников; правитель Нынышу- народа лонгилов, правитель и кудесник Аилоунен- страны Приолии, может будет и на наших границах мир и…
- Ах, отец, что ты такое говоришь,- усмехаясь и перебивая на полуслове правителя, отметил Святозар.- Ведь есть Северное море, Белый океан, есть Восточное море и Южное… И оттуда издревле приплывали на наши земли, все те, кто хотел поживиться, кто хотел убивать и захватывать. Еще впервой моей жизни пел Аилоунен сказ-песню, которую ему подарил Бог Семаргл:
« И вот идет в степи нашей великое множество иных родов,
И не должны мы быть мирными,
И не должны просить помощи, ибо она в мышцах наших и на конце мечей,
И ими мы сечем врагов.»http://bookz.ru/authors/s-lesnoi/velesova_027.html
Понимаешь, мы должны быть всегда ратниками, знать, что в любой миг может прийти на нашу землю враг. Не ждать спокойной и мирной жизни, не надеяться на помощь Богов, а всегда уметь защитить свою землю и своих жен, детей и стариков. Потому как мы восуры, а отец наш сам славный и великий витязь, ДажьБог, на которого не только я, не только ты, не только Тур похожи… На него похож каждый восур, который несет и будет нести меч на себе.
- Да, сынок, ты прав… и слова твои верные и сказ верный,- правитель похлопал наследника по правой ноге, где прежде был рубец, а нынче не осталось от былой раны и даже паутинки, и спустился вниз, на нижнюю полку.
И тотчас в парилку открылась дверь и вошли Храбр да Дубыня, кои первым делом воззрились на висящие под потолком шары света.
- Эт, хорошо, ты придумал Святозар,- выдохнул Храбр.- И рука свободна и света много.
- Это не я придумал, а правитель Аилоунен,- ответил Святозар, увидев немного ошарашенные лица наставников.
Храбр очнулся первым от увиденного и потряс плечами. Затем он набрал ковш холодной воды из ведра, окатил себя ею, и, потеснив слегка правителя, проворно полез на верхнюю полку, однако внезапно остановился, протянул руку и погладил пальцами шрамы на руке наследника.
- Ах, ты Боги мои,- тихо прохрипел он.- Так ты не шутил насчет рук и спины.
Святозар посмотрел в удрученное лицо наставника, усмехнулся и заметил:
- А кто-то вчера обещал, что не испугается.
Храбр опустился на тот полок, что был чуть ниже, и мотнул Дубыни в сторону наследника головой. Дубыня так и не решившийся идти наверх, какое-то время с болью глядел на исполосованные шрамами руки Святозара, засим тяжело вздохнув, сел на полок рядом с правителем.
- Ничего наставники, не тревожьтесь,- сказал Святозар, узрев неприкрытое расстройство Дубыни и Храбра.- Отец все вылечит, снимет эти шрамы. И меня не будут пугаться: ни вы, ни Любава, ни дети.
- Да, что ж ты думаешь, мы испугались твоих шрамов,- повернув голову в направлении лица наследника, участливо откликнулся Дубыня. - Нам просто больно смотреть и думать о том, что тебе давилось пережить.
- А вы не думайте,- проронил Святозар, а потом словно увидел перед собой перекошенное лицо Пана с лазурной дыркой во лбу и громко засмеявшись, принялся рассказывать им об том случае.- И ведь ходил он так с этой буро-лазурной дыркой,- закончил наследник.- До самого моего ухода из Пекла… Это значит он меня шрамами одарил, чтоб через них черная магия в меня вошла, а я его дыркой… Но вот беда, в него похоже лазурная магия палки не вошла… потому что он каким был дурашманом таким и остался… ха…ха!
- Святозар,- тихим голосом вымолвил Храбр лежавший на полку, и так же как правитель да Дубыня не рассмеявшийся сказу наследника.- Ты думаешь это смешно?
- Ага, смешно,- довольный собственным сказом, ответил наследник.- Еще бы в Пекле, да с лазурной дыркой… Это, поверь мне, Храбр очень смешно. И главное, что меня радует… что его отец, воевода Вий, не станет лечить Пана, в отличие от моего. Так и останется Пану память на долгие годы о моем пребывании в Пекле- дырка во лбу,- звонко закончил Святозар и наново засмеялся.
В парилке кроме наследника, никто не хотел смеяться. Святозар лег на левый бок, и, поглядев на понурые лица отца, Храбра и Дубыни стих, но, все еще улыбаясь и ощущая внутри такую радость от того, что видит лица близких людей, негромко проронил:
- Вот же вы какие, и посмеяться не хотите. Ну, раз, вы такие, то я не буду тогда вам сказывать, как кое-кто, не стану называть его имя… весьма тревожась за мое здоровье, и непременное выздоровление мучающих меня ран, познакомил меня с чудесным знахарем ощерой.
- Ощера… ты сказал ощера?- поднимаясь с полка, и резво сев, да глянув прямо в голубые глаза наследника, переспросил Храбр, и лицо его нежданно туго дрогнуло.
- Ну, да … ощера,- переставая улыбаться, и менее веселым голосом отозвался наследник, испугавшись тревоги наставника.
- Ощера, это чудовище Пекельного царства,- пояснил дюже назидательным тоном Храбр.- Которое живет в глубоком озере смерти в глубине Пекла. Когда души грешников, бросают в это озеро, ощера вырастает из капли и превращается в огромное многорукое чудище, оно хватает такие души и душит, мучает их.
- О…о…,- удивленно протянул Святозар и утер рукой заструившийся со лба на лицо пот.- А ты откуда про то знаешь Храбр?
- Сказы надо лучше слушать,- глухим голосом, молвил наставник.
- Ну, ты знаешь, Храбр, сказы не всегда правду говорят,- хмыкнув откликнулся Святозар.- Вот про Вия чего только не сказывают, и, что веки ему вилами поддерживают, и, что огненным хлыстом он учит души грешников… А то все неправда. Потому как в Пекле вообще нет огня, нет! Потому как огонь это начало жизни, ее продолжение и смерть. Потому как огнем управляет светлый Бог Семаргл. А там в Пекле, вечный холод, и хлысты там ледяные. И хотя у Вия и большие веки, но никакие слуги ему их не поддерживают, и вообще ему Вию не там, ни в Пекле место.
- А про ощеру,- поспрашал Дубыня, и, глянув на Святозара, усмехнулся.- Это тоже выдумка или как?
Наследник незамедлительно улегся на спину, порывисто сомкнул глаза, вспоминая крепкие объятия чудовища, да чуть слышно изрек:
- В озеро меня не бросали.
- Значит не выдумка,- закончил Дубыня, и, тягостно вздохнул.- И то хорошо, что в озеро тебя не бросали,- добавил он погодя.
Правитель взял из рук Дубыни, дотоль им сжимаемый ковш, полный холодной воды, и, вылив ее себе на голову, не менее удрученно отметил:
- Это, сынок, у тебя неудачная шутка была про Пана и про ощеру.- Он малеша помолчал, и чуть тише добавил,- ты, может, квасу попьешь, сынок? Принести?
- Не-а…,- с трудом ворочая языком, почти дыхнул Святозар.
Наследник чувствовал, как уставшее от дороги и расслабленное в тепле тело наполняется слабостью. Горячий пар, вырывающийся из раскаленных на каменке камней, поднимался вверх прямо к лазурно-золотистым шарам. Он стремительно ударялся об их светящиеся поверхности, а после своей горячей густотой, точно плотным туманом, ложился на Святозара, прижимая к не менее жаркому полку. И тогда слышалась ему тихая песня, которая выплывала оттуда из далекой Асандрии, и ее слова наполняли своей красотой и звучанием душу наследника и впитывались в тело и в этот густой, плотный банный дух. А Святозар медленно… медленно вроде уплывал куда-то вдаль, засыпая и наслаждаясь этим жизненно-жарким паром, наслаждаясь баней и духом который жил здесь.
- Сынок, ты чего заснул?- словно над ухом громко прозвучал голос отца. - Храбр, глянь, он, что уснул? Окати его водой.
Наследник открыл глаза, когда наставник окатил его сверху холодной водой и несильно потряс за плечи, пробуждая от сна.
- Слышь, Святозар,- заботливо добавил Храбр,- давай обмывайся и выходи. Не хватало еще, чтобы ты тут заснул.
- Ыгы,- промычал наследник, и сызнова сомкнул очи, не в силах не то, чтобы мыться, не в силах даже держать их открытыми.
- Святозар, открой глаза,- строгим голосом повелел Храбр и вновь окатил его холодной водой.- Слазь, я тебе говорю.
Наследник опять отворил очи, посмотрел на встревоженное лицо наставника и тихо проронил:
- Храбр, скати меня вниз, я встать не смогу.
- Давай сниму,- согласно откликнулся наставник, и, крепко ухватил Святозара за плечи.
- Да, я пошутил,- улыбаясь, заметил наследник, и, преодолевая слабость, скинул со своих плеч руки Храбра, посем уселся на полке и спустил вниз ноги.
Святозар глубоко вздохнул, набрав полную грудь душистого, теплого пара и лишь потом принялся слезать вниз, вмале оказавшись как раз между Дубыней и отцом.
- Эх, ты, бедняга,- сказал сидящий наверху Храбр, увидев не менее исполосованную рубцами спину Святозара.
- Дубыня, налей мне воды, пожалуйста,- попросил наследник, и, заведя руку за спину, провел пальцами по шрамам которые покрывали большую часть поверхности кожи на ней.- А то меня больно разморило, сил нет… Наверно надо идти спать.
- Хочешь, сынок,- мягко молвил отец, когда наставник, поднявшись с полка начал наливать ему воды в таз.- Я помогу тебе обмыться.
- Нет, не надо,- тихим, уставшим голосом ответил Святозар и положив в таз с водой поданную наставником мочалу, замер.- Я сам, отец, смогу…А где Стоян?
- А, что Стояну, ты бы доверил свою спину?- усмехнувшись, спросил Дубыня.
Святозар достал из таза и прижал к животу мочалу, глянув на ее темно-желтую ворсу, увы! это все на что у него хватило сил.
- Храбр,- окликнул друга правитель.- Будь добр, принеси мне квасу, а то меня жажда измучила.
- Хорошо Ярил,- тотчас проронил наставник и поспешно спустившись с полка, открыв дверь, вышел в предбанник.
- Пойду, помогу Храбру, а то он точно вместо квасу сбитень принесет,- ворчливо произнес Дубыня и вышел следом за другом.
Когда за наставниками закрылась дверь, правитель взял из рук наследника мочалу, и, намыливая ее мылом, сказал:
- Давай, мальчик мой, я тебя помою…,- да принялся бережно и осторожно натирать сыну спину, мылом и мочалой.
- Ох! отец, прости,- едва слышно выдохнул обессиленный Святозар, полностью отдавая себя в любящие руки отца.
Правитель несколько раз намылил наследника, и, окатив его водой, помог ему подняться и выйти из парилки. В предбаннике Дубыня перехватил покачивающегося Святозара, из рук отца, и усадил на сиденье со спинкой, да накрыл его сверху широким утиральником, а после подал чашу холодного сбитня. Пока отец и Храбр обмывались в парилке, наследник отдышался и принялся неспешно, с большими передыхами, с помощью, не отходящего от него, Дубыни одеваться в чистую одежу, которую принесли слуги.
Святозар уже почти натянул на ноги сапоги, когда из парилки вышли Храбр и правитель, они вельми быстро обтерлись и также поспешно начали одеваться. Дубыня же успокоенный тем, что наследник теперь под присмотром, пошел в парилку. Он открыл дверь, и уже было вошел в нее, но был остановлен Святозаром, который наконец-то натянув на себя правый сапог, надрывно дыхнув, молвил:
- Дубыня, ты как обмоешься, хлопни в ладони, и шары пропадут, хорошо?
- Чего?- переспросил наставник, и, развернувшись, глянул на наследника.
- В ладоши хлопни,- пояснил, тяжело ворочая языком Святозар.- И шары лопнут и пропадут… не век же им там гореть.
- А… а…,- протянул наставник и недоверчиво посмотрел на наследника.- От моих ладоней лопнут и пропадут.
Святозар тихо засмеялся, и, поднявшись с сиденья, заметил:
- Ну, ясное дело, от твоих… я ж тебе свои не оставлю… Как же я тогда есть буду, коли руки мои у тебя останутся.
Дубыня огладил вниз свою недлинную, но густую бороду, широко улыбнулся, и, согласно кивнув, войдя в парилку, бесшумно прикрыл за собой дверь.
Когда наследник, правитель и Храбр вышли на двор, то Святозар на капелюшечку застыл на месте, наслаждаясь, после душной и наполненной жаром бани, прохладным дождем и точно звенящим свежестью воздухом. Отец заботливо накинул на плечи сына кафтан и повлек его за собой. Святозар шел следом за правителем неторопливо, потому как чувствовал во всем теле такую слабость, каковая мешала крепко опираться ногами на деревянный настил, проложенный по земле, и единожды он ощущал внутри себя необыкновенную радость и счастье… Ибо там в груди возле красного, большого сердца сидела его лазурная душа, с капелькой души ДажьБога, и пела… пела и любовалась родными лицами своих детей и братьев, любовалась чистотой земли, любовалась этим холодным, осенним дождем, омывающим разгоряченную кожу.
Еще на пороге дома им встретился воевода Творимир, крепкий и статный мужчина, по возрасту, как правитель, с белокурыми волосами, усами и бородой, и светлым, красивым лицом, наполненным добротой, и одновременно мужественностью и силой. Введя гостей в дом, он сразу повел их в просторную гридницу, где уже был накрыт стол, за которым сидел переодетый, обсохший и весьма довольный Стоян, медленно прихлебывающий из глубокой чаши сбитень.
Святозар опустился за стол на лавку, напротив Стояна и вымученно улыбнулся другу. Творимир немедля снял с плеч наследника промокший кафтан, и отдал его на морг появившемуся в гриднице расторопному слуге. И тотчас подле Святозара опустились на лавку отец и Храбр. Они придвинули к нему блюдо, и, принялись в две руки класть на него огромные куски пирога, а Храбр даже налил в чашу желтой, искрящейся медовухи.
- Хватит, хватит,- озабоченно заметил Святозар.- Я столько не съем.
- А, ты, их медовухой запей, они лучше тогда пойдут,- ответил Храбр и придвинул чашу к руке наследника.
Святозар выпил медовуху, съел несколько кусков пирога, а после в конец разморенный баней и хмельным, поставил локоть на стол, подпер ладонью подбородок и закрыл глаза.
- Правитель,- негромко протянул Стоян.- Он спит, давайте я его в комнату переведу.
- Нет, Стоян, спасибо, я сам,- также тихо ответил правитель.- Мне надо над ним заговор прошептать. А ты лучше, покуда там Дубыня шары не потушил, сходил бы попарился, баня горячая.
- Да, нет, я не хочу, спасибо,- откликнулся Стоян.
- Сынок,- погладив наследника по волосам, обратился к нему правитель.- Пойдем, я тебя спать уложу, коли ты, сыт.
Святозар открыл глаза, и, убрав руку от подбородка, надрывисто кивнул, да с трудом поднимаясь на ноги, добавил:
-Да, пойдем, отец, хочу спать.
Выйдя из-за стола, воевода повел правителя и Святозара, видящего все, будто сквозь неплотный туман, в опочивальню. Они прошли гридницу, миновали коридор и поднялись по неширокой лестнице на второй этаж, а там повернув налево, вошли в узкий, короткий коридор, в котором находилось две двери. Открыв правую из них, Творимир впустил наследника в небольшие покои, где стояли: одно ложе, пару сидений, маленький круглый стол, да широкий, пузатый сундук. Лишь только Святозар вошел в покои, как тут же направился к ложу, и пока отец и Творимир обсуждали, что-то в коридоре, сбросил с себя пояс, сапоги да онучи, упал на ложе, уткнувшись лицом в пахнувшие травой, птицами и медом подушки, и резко закрыл глаза.
Правитель, прикрыв дверь, вошел в покои, некоторое время спустя, и бесшумно приблизившись к ложу, да опустившись на него, нежно погладил сына по волосам, а после принялся его будить. Святозар открыл глаза, повернулся на бок, и слепляющимися от усталости очами посмотрел на правителя, не понимая, почему же его разбудили.
- Чего, отец?- спросил он, хриплым голосом.
- Как чего, какой я должен шептать заговор,- отозвался правитель.- Сымай рубаху и штаны, одень портки на ночь, ты же не в Пекле, не в Неллии… ты же в Восурии.
- А…а… да, да, отец… ты прав,- согласился Святозар, и, поднявшись с ложа, принялся, как и велел правитель, переодеваться, сняв с себя дневное и надев ночное.
Погодя он ретиво покачал головой, отгоняя сон, и собравшись с мыслями начал объяснять отцу, как ему надо его лечить и, что шептать.
- Странно,- заметил правитель, внимательно выслушав сына.- Такой заговор я еще никогда не слыхивал, и не шептал.
- Отец,- пояснил Святозар и протер тыльной стороной ладони закрывающиеся глаза.- Здесь важен не сам заговор, а чувства, которые ты в него вкладываешь.
- Ну, тогда ложись сначала на живот,- указал правитель.- Раз надо шептать заговор над каждым шрамом в отдельности, начнем со спины, потому как на нее смотреть… смотреть больно. Потом я прошепчу над руками, а в конце над щекой.
- Лишь бы у тебя хватило терпения, отец,- порывисто дыхнул Святозар и лег, как велел отец на живот, положив правую щеку на подушку.
- Можешь не сомневаться в моих чувствах и терпении,- наполненным мужеством и нежностью голосом, ответил правитель.- Только я одного не пойму, почему так долго надо шептать этот заговор, почему он не помогает сразу.
- Наверно, отец,- закрывая глаза, изрек, устало растягивая слова, наследник.- Потому как ты вновь творишь мое тело и кровь и убираешь ты не просто уродство. Ты убираешь магические шрамы Пекла. Ты вновь возрождаешь мою кожу, на которой не останется даже пятнышка. Ведь ты знаешь, что магия после лечения оставляет шрамы на теле, иногда это просто полосы, царапины, иногда измененный цвет кожи, иногда впадины и рубцы. Но такие шрамы, как у меня может вылечить лишь тот, кто создал своими чувствами мою плоть. А плоть творится по разному, иногда с первого раза, а иногда нужны месяцы, годы, десятилетия… Будем надеяться отец, что тебе понадобятся лишь дни.- Святозар широко зевнул, и еле слышно шепнул,- ну, а так, как, ты долго будешь шептать надо мной, я, отец, если ты не против, посплю пока.
- Да, сынок, спи,- произнес правитель. Он нежно провел пальцами по коже спины, да остановив их движение на одном шраме, на миг замер, а после тихо зашептал,- о, Род, вечный прародитель всего сущего на земле! О, Род, ты начало начал, ты Отец, после которого ступает сын! Ты, Род- дающий рождение, именем твоим, да свершится творимая моими чувствами кровь моего сына! В поле питает земля траву, в лесу от коренья подземного питается ствол, от капли воды питается родник, ручей, ключ, изливаю на сына моего кровь свою, насыщаю чувствами плоть его! Силой твоей Бог Род снимаю шрамы Пекла, возрождаю цвет и чистоту кожи его! Я, отец, Ярил, творящий чувствами кровь сына моего, Святозара!
Отец водил пальцами по недлинному шраму на спине, а Святозар чувствовал под ними едва легкое покалывающее тепло, которое успокаивало, и словно тихая песня матери укачивало.
Дождь, начавшийся в день приезда правителя и наследника в Колядец, не прекращался в течение трех дней. Он шел плотной стеной так, что даже выйти на двор, не намокнув, было невозможно. Все эти три дня Святозар отлеживался в покоях, отсыпаясь и набираясь сил. Иногда, он, правда, поднимался, чтобы пройтись или сойти в гридницу на трапезу, но большей частью находился именно в ложе. Правитель все эти дни шептал над сыном заговор. И к концу третьего дня на спине наследника, наконец-то, пропал один шрам. Увидев, это, Ярил вельми обрадовался, и хотел было разбудить Святозара, и сказать ему о том, но заметив, как крепко тот спит, не стал его беспокоить.
Дождь, шедший густой, туманной стеной и пригнанный в Колядец ветром, как внезапно начался, так же внезапно и закончился. Подувший с запада ветер угнал тучи куда-то на восток, и на голубое, умытое небо вышло яркое солнечное светило, а обмытая красавица земля, в один миг стала милее и чудесней. И как только дождь прошел, правитель скомандовал дружине в путь.
И опять перед глазами Святозара замелькала дорога, луга покрытые сухой травой, вспаханные и ухоженные поля, высокие и могучие леса, полные чистой хрустальной воды реки, деревни с добротными домами, полными разновозрастной ребятни, которая при виде возвращающейся в Славград дружины правителя высыпала из домов, переполняя собой дорогу и осыпаясь с нее на бурые поля.
Через двенадцать дней, как правитель начал шептать над Святозаром заговор, у того пропали шрамы на спине, правой руке и щеке. Оставался лишь шрам на левой руке, тот который не излечил ощера, и который упорно не хотел пропадать и даже не бледнел. Однако наследник приметил и еще кое- что. Его камень в перстне, до этих пор тускло горящий кровавым светом стал меркнуть. Теперь он пылал не кроваво-красным, а белым светом с едва мелкими брызгами алого сияния. Когда же на пятнадцатый день лечения шрам на левой руке все же сдался и пропал с кожи, камень в перстень вновь засиял ярким белым светом.
Глава двадцать седьмая.
К восьмому грудню, третьему осеннему месяцу, дружины под предводительством правителя и наследника подошли к Славграду. Во время пути шли частые и сильные дожди, дули ветра и поэтому приходилось частенько останавливаться в деревнях и малых городах, пережидая непогоду. Святозар под заботливыми взглядами отца, наставников и другов не только избавился от шрамов и бледноты, но, несмотря на дальнюю дорогу, отдохнул и отъелся так, что стал похож на прежнего наследника престола. За день до приезда к Славграду на землю восурскую выпал первый снег и пришел легкий морозец. Снег укрыл все кругом тонким, белым укрывалом, а где не успел укрыть, там лишь немного посеребрил.
Правитель и наследник, вместе с наставниками и Стояном, ехавшие в начале колонны по полудню остановили лошадей на небольшом склоне и увидели впереди долину, Речной ветер, разбросанные на ней деревни, и на возвышении престольный Славград. Душа Святозара вся задрожала внутри от радости и умиления при виде мирного, родного и дорогого ему города. Он первый тронул Снежина, который словно ощущая взволнованное состояние хозяина, пошел быстрым шагом, а после даже не понукаемый, перешел вскачь.
- Стой, сынок, постой!- услышал позади себя наследник голос отца, да громкий свист Храбра.
Но Святозар даже не оглянулся, он только пригнул голову ниже к коню и тихо шептал своему белому, красавцу жеребцу: « Скорей, скорей, скорей, Снежин!»
А Снежин слышал этот тревожный шепот хозяина и не просто скакал, он летел по широким, деревенским улицам, по широким едва прикрытым белым снежком улицам Славграда. Мимо глаз наследника промелькнули не только дома деревень, не только распахнутые крепостные ворота и взволнованные лица воинов охранявших их, но даже дома, избы и лавки самого Славграда.
Снежин перешел с галопа на шаг лишь на дворцовой площади, и уже более спокойной поступью подошел к дверям дворца, оные оказались закрытыми, и, остановившись подле, призывно заржал, точно сказал ему, хозяину: « Ну чего сидишь, беги, беги скорей! Тебя там уже заждались!» И Святозар услышал своего Снежина и верно, понял, что тот сказал. Он ласково провел по его белой, мокрой шее, спрыгнул вниз с седла, и, бросив уздечку, кинулся к дверям. Однако не успел наследник сделать и двух шагов, как двери распахнулись, и оттуда выскочил Тур, повзрослевший и помудревший, он бросился к старшему брату, к отцу и предку, и крепко… крепко его обнял, порывисто заглянул в лицо и с дрожью в голосе, выдохнул:
- Брат! Брат! Живой! Вернулся!
- Где, где Любава?- схватив брата за плечи и ретиво отстраняя его от себя, спросил Святозар
- Святозарик! Любимый мой! – внезапно услышал наследник голос любимой, позади Тура, подле проема дверей.
Святозар отодвинул от себя Тура и увидел Любаву. Высокая, белолицая, с темно-рыжими до пояса волосами, заплетенными в косу, с алыми губами, ярко- зелеными глазами, наполнившаяся материнством Любава была так прекрасна, что Святозар захлебнулся собственным дыханием, и точно ощутил исходящую от женщины его жизни любовь, свет и тепло. Любава обряженная в ярко-лазурный сарафан, с накинутым на плечи тонким, пуховым платком сияла такой женственной чистотой, что наследник, не мешкая, подскочил к ней, подхватил на руки, и, закружив, принялся осыпать поцелуями.
- Любава, Любава, Любава,- шептал он, каждый раз прикасаясь к коже ее лица губами.
- Святозарик, жизнь моя,- тихо прошептал в ответ Любава и заплакала.
- Ну, что ты, любимая, я ведь вернулся, живой и невредимый,- опуская ее на землю и не отводя от нее глаз, нежно молвил наследник.
- Где ты был Святозарик, в плену, что ли?- не прекращая плакать, поспрашала Любава и протянув руку, погладила его по левой щеке.- Какой худой, бледный… я так и думала, что ты в плен попал… И отец пошел тебя выручать… да… да… А он все скрывал, и Тур тоже… А что… что скрывать Святозарик, я ведь душой своей чувствовала, как тебе было больно и плохо. Все лето моя душа томилась. Все ты мне снился избитый и измученный, и из щеки твоей…- Любава по-любовно провела пальцами по коже на левой щеке и добавила,- и из щеки твоей кровь текла… Верно мучили, мучили тебя, любый мой….Что ж, это я…,- внезапно встрепенулась Любава, и утерла платком глаза.- Пойдем, пойдем скорей, я покажу тебе деток наших….
Любава схватила, любующегося ею, Святозара за кончики перст, и повлекла за собой. И только миг погодя наследник заметил на руке жены золотой, крученный, тонкий браслет, богато украшенный розовыми алмазами, дар царя гомозулей Гмура. Около дверей дворца уже теснились слуги Борщ, Сенич, Вячко, которые радостно улыбались при виде наследника и трепетно ему кивали. Святозар поздоровавшись со слугами, войдя во дворец, торопливо снял с себя куртик и шапку, отдал их Борщу, да поспешил вслед за Любавой в опочивальню.
Любава крепко перехватила ладонь мужа, словно боялась, что он может вырваться и убежать, и торопилась показать, по ее мнению то, что было дорого им обоим, и что связывало их навсегда. Они миновали коридор, открыли дверь и вошли в покои, где теперь помимо их ложа стояли две небольшие люлечки укрытые сверху вроде шатра тонкими, прозрачными тканями, одна розового, другая голубого цвета. В опочивальне, около люлечек на невысоком сиденье со спинкой, укрытым легким ковром сидела няня Бажена, каковая увидев наследника, залилась слезами, всплеснула руками, и даже тяжело по-старушичьи всхлипнула.
- Ох! ну и жарища,- громко молвил Святозар войдя в покои.- Кто ж так топит?
Он выпустил руку Любавы и шагнул к люльке укрытой голубой тканью.
- Ты, куда, Святозарик,- схватив его за полы кафтана сзади, вопросила Любава.- У нас, у восуров, положено сначала со старшим дитем поздороваться.
Святозар остановился, и, оглянувшись на улыбающуюся, и горящую нежным розовым светом души, Любаву, взволнованно протянул:
- Чего, чего Любавушка, я не понял тебя?
- А, что тебе отец не сказывал?- вопросом на вопрос ответила Любава, и, прильнув к мужу, прижалась к его груди.- Дочь, дочь у нас первой родилась. Даренушка старшая, а Гориславчик младший.
Святозар прижал любимую к себе, крепко обняв руками, коснулся губами ее темно-рыжих волос и радостно произнес:
- Эх, Любанька, да как же это славно, что дочь у нас старшая. Это значит, душа моя, что сыновей ратников у нас много будет, не один Горислав, а пять или шесть… Ну, же, Любушка, поторопись. Скорей знакомь меня с моими детками, с моей Дарьюшкой.
Любава выпорхнула из объятий Святозара и поспешила к люльке дочери, где уже суетилась, и громко вздыхая, причитала няня Бажена.
Любава бережно подняла маленький розовый сверток, и, подойдя к мужу, передала дитя ему. Святозар бережно принял дочь, и заглянул ей в лицо. Дарена не спала и своими большими небесно-голубыми глазами смотрела на отца. Ее маленькие, тонко очерченные губки растянулись в улыбке, а после, по-видимому, довольная тем, что увидела, она засмеялась, и лицо ее засияло золотым светом ее светлой души. Сердце Святозара громко застучало внутри, а душа его возликовала, закричала так, что стало вдруг тяжело дышать.
- Гляди Святозарик,- приподнимая у дочери на голове чепец, добавила Любава.- У нее волнистые, белокурые волосики.
- Как у меня,- не сводя глаз со смеющей Дарены, прошептал наследник.
- Ты, чего Святозарик, у тебя волосы каштановые, у меня рыжие, а она беленькая.- Засмеялась в ответ Любава, а после с нежностью заметила,- у нее волосики как у Малуши, такая же беленькая будет как твоя сестра… и мать.
- Точно, раскрасавица,- улыбаясь, согласился Святозар, увидев как дочь перестала смеяться, перевела взгляд на мать, широко раскрыла свой маленький ротик, и громко зачмокала.
- Ах, вы свет наш, Святозарушка,- вмешалась в разговор няня Бажена.- На сыночка то, на наследничка посмотрите.
Любава взяла у Святозара дочь, которую тот нежно поцеловал в щечку, а подошедшая Бажена подала ему маленький голубой сверток с сыном и наследником Гориславом. Малыш, потревоженный причитанием няни, тоже не спал, и, раскрыв свои темно-серые глаза, смотрел на своего отца, у него немного сместился чепчик и под ним наследник увидел тоненькие, будто пушок каштановые, волнистые волосы. Маленький Горислав, даже сейчас, будучи таким крохотным, был очень похож на своего отца. Но стоило Святозару взглянуть в лицо своего сына, как он тут же вздрогнул, а на лбу его появилась испарина… Потому что это серьезное, не по возрасту личико, с близко сдвинутыми друг к другу темными бровями, это нежное едва заметное алое сияние его души, напомнили ему, Святозару, о его младшем сыне Гориславе, который впервой своей жизни, будучи юным отроком погиб в битве с ягынями, и каковой словно лепесток пламени выше всех Богов почитал Бога огня Семаргла.
- Посмотри, Святозарик, ну как Гориславушка, похож на тебя,- нежно проронила Любава, когда положив Даренушку в люльку подошла к мужу и сыну, и пальчиком провела по его нахмуренному лобику.- И гляди, все время, вот так бровки сдвигает, будто чем-то недоволен.
- Да… похож,- широко улыбаясь, согласился Святозар.- А бровки сдвигает, потому что он, как истинный ратник, на коня мечтает сесть, да в руки меч взять, который ему подарил сын Бога огня, правда Горислав? А глаза то, Горислав, у тебя будут зеленые… зеленые…- Наследник наклонился над сыном, и поцеловал его в очи.- Зеленые… зеленые, как у моей Любавушки.
- Ну, это еще рано понять,- откликнулась Любава, и так как Горислав остался недовольным поцелуями отца, и, открыв рот громко, об этом заявил, забрала сына из рук мужа.
- Да, мне Любушка и понимать не надо, я и так все знаю,- заметил радостно- счастливый Святозар.- Ох! до чего же хорошо! Уж так мне хорошо Любушка, душа моя поет!
В покои открылась дверь и на пороге появилась повзрослевшая, сияющая белизной и чистотой, Малуша. Она звонко захлопала в ладоши, и не успел Святозар толком развернуться навстречу, кинулась к нему и крепко прижалась.
- Святозар, братик, братик родименький вернулся,- тихо зашептала она.- А я гляжу на площадь тятя приехал, а тебя среди прибывших не видно. Спрашиваю у Тура, где… где брат старший? А он смеется, говорит, да вот он я, ты чего Малуша плохо видишь?
В опочивальню опять открылась дверь, и вошел улыбающийся правитель и Тур. Малуша выскочила из объятий Святозара и кинулась к отцу, прижалась к его груди, и радостно всхлипнула.
- Ну, чего ты хныкать начинаешь,- недовольным голосом заворчал Тур и погладил сестру по длинной косе.- Все отец, они тут хнычат, то Любава, то Малуша, то Дарена, беда с ними да и только. Один Горислав, истинный тут ратник и витязь, не хнычет никогда, так для порядка крикнет, коли девы расплачутся, и опять молчит, да хмурит свои брови… Ну и я, конечно, беру с братанка пример и тоже держусь, не хнычу.
- Сынок,- обратился к Святозару правитель, ласково поглаживая дочь по волосам.- Ты чего ускакал? Что не слышал, как я вслед кричал, да Храбр свистел.
- Ах! Отец, неужели ты думал,- и наследник крепко прижал к себе подошедшую Любаву.- Что я мог ехать спокойно до дворца, когда моя Любушка, мои детки, брат, сестра так близко. Разве может меня кто удержать? Моя душа лишь увидела Славград, попыталась вырваться из тела и улететь навстречу к моей семье.
- Ну, все же…,- начал было, отец.
Но Дарена явно недовольная тем, что мать положила ее в люльку, и кругом столько шума, громко заплакала. Любава немедля выскочила из объятий мужа и поспешила к ней.
- Пойдемте, пойдемте, отсюда, дети спать должны,- голосом старшего, произнес Тур.- Баню сейчас затопим, да в беловой столовой я уже повелел стол накрывают. Надо брата нам откармливать, а то… Отец, ты его чё всю дорогу морил голодом?
- Нет,- негромко ответил правитель, и, отстранив от себя Малушу, подошел к люльке Горислава. Он наклонился, нежно поцеловал внука, потом обошел ее по кругу, подошел и поцеловал внучку, которую Любава качала на руках, и которая призывно и громко чмокала, да ласково погладил сноху по волосам.- Тур прав пойдемте в столовую, а то Даренушка кушать хочет, а Любавушка накормит деток и придет.
Тур, Малуша, отец и Святозар вышли в коридор из покоев и закрыли двери, и все также шумно и громко разговаривая, направились в белую столовую.
К восьмому грудню, третьему осеннему месяцу, дружины под предводительством правителя и наследника подошли к Славграду. Во время пути шли частые и сильные дожди, дули ветра и поэтому приходилось частенько останавливаться в деревнях и малых городах, пережидая непогоду. Святозар под заботливыми взглядами отца, наставников и другов не только избавился от шрамов и бледноты, но, несмотря на дальнюю дорогу, отдохнул и отъелся так, что стал похож на прежнего наследника престола. За день до приезда к Славграду на землю восурскую выпал первый снег и пришел легкий морозец. Снег укрыл все кругом тонким, белым укрывалом, а где не успел укрыть, там лишь немного посеребрил.
Правитель и наследник, вместе с наставниками и Стояном, ехавшие в начале колонны по полудню остановили лошадей на небольшом склоне и увидели впереди долину, Речной ветер, разбросанные на ней деревни, и на возвышении престольный Славград. Душа Святозара вся задрожала внутри от радости и умиления при виде мирного, родного и дорогого ему города. Он первый тронул Снежина, который словно ощущая взволнованное состояние хозяина, пошел быстрым шагом, а после даже не понукаемый, перешел вскачь.
- Стой, сынок, постой!- услышал позади себя наследник голос отца, да громкий свист Храбра.
Но Святозар даже не оглянулся, он только пригнул голову ниже к коню и тихо шептал своему белому, красавцу жеребцу: « Скорей, скорей, скорей, Снежин!»
А Снежин слышал этот тревожный шепот хозяина и не просто скакал, он летел по широким, деревенским улицам, по широким едва прикрытым белым снежком улицам Славграда. Мимо глаз наследника промелькнули не только дома деревень, не только распахнутые крепостные ворота и взволнованные лица воинов охранявших их, но даже дома, избы и лавки самого Славграда.
Снежин перешел с галопа на шаг лишь на дворцовой площади, и уже более спокойной поступью подошел к дверям дворца, оные оказались закрытыми, и, остановившись подле, призывно заржал, точно сказал ему, хозяину: « Ну чего сидишь, беги, беги скорей! Тебя там уже заждались!» И Святозар услышал своего Снежина и верно, понял, что тот сказал. Он ласково провел по его белой, мокрой шее, спрыгнул вниз с седла, и, бросив уздечку, кинулся к дверям. Однако не успел наследник сделать и двух шагов, как двери распахнулись, и оттуда выскочил Тур, повзрослевший и помудревший, он бросился к старшему брату, к отцу и предку, и крепко… крепко его обнял, порывисто заглянул в лицо и с дрожью в голосе, выдохнул:
- Брат! Брат! Живой! Вернулся!
- Где, где Любава?- схватив брата за плечи и ретиво отстраняя его от себя, спросил Святозар
- Святозарик! Любимый мой! – внезапно услышал наследник голос любимой, позади Тура, подле проема дверей.
Святозар отодвинул от себя Тура и увидел Любаву. Высокая, белолицая, с темно-рыжими до пояса волосами, заплетенными в косу, с алыми губами, ярко- зелеными глазами, наполнившаяся материнством Любава была так прекрасна, что Святозар захлебнулся собственным дыханием, и точно ощутил исходящую от женщины его жизни любовь, свет и тепло. Любава обряженная в ярко-лазурный сарафан, с накинутым на плечи тонким, пуховым платком сияла такой женственной чистотой, что наследник, не мешкая, подскочил к ней, подхватил на руки, и, закружив, принялся осыпать поцелуями.
- Любава, Любава, Любава,- шептал он, каждый раз прикасаясь к коже ее лица губами.
- Святозарик, жизнь моя,- тихо прошептал в ответ Любава и заплакала.
- Ну, что ты, любимая, я ведь вернулся, живой и невредимый,- опуская ее на землю и не отводя от нее глаз, нежно молвил наследник.
- Где ты был Святозарик, в плену, что ли?- не прекращая плакать, поспрашала Любава и протянув руку, погладила его по левой щеке.- Какой худой, бледный… я так и думала, что ты в плен попал… И отец пошел тебя выручать… да… да… А он все скрывал, и Тур тоже… А что… что скрывать Святозарик, я ведь душой своей чувствовала, как тебе было больно и плохо. Все лето моя душа томилась. Все ты мне снился избитый и измученный, и из щеки твоей…- Любава по-любовно провела пальцами по коже на левой щеке и добавила,- и из щеки твоей кровь текла… Верно мучили, мучили тебя, любый мой….Что ж, это я…,- внезапно встрепенулась Любава, и утерла платком глаза.- Пойдем, пойдем скорей, я покажу тебе деток наших….
Любава схватила, любующегося ею, Святозара за кончики перст, и повлекла за собой. И только миг погодя наследник заметил на руке жены золотой, крученный, тонкий браслет, богато украшенный розовыми алмазами, дар царя гомозулей Гмура. Около дверей дворца уже теснились слуги Борщ, Сенич, Вячко, которые радостно улыбались при виде наследника и трепетно ему кивали. Святозар поздоровавшись со слугами, войдя во дворец, торопливо снял с себя куртик и шапку, отдал их Борщу, да поспешил вслед за Любавой в опочивальню.
Любава крепко перехватила ладонь мужа, словно боялась, что он может вырваться и убежать, и торопилась показать, по ее мнению то, что было дорого им обоим, и что связывало их навсегда. Они миновали коридор, открыли дверь и вошли в покои, где теперь помимо их ложа стояли две небольшие люлечки укрытые сверху вроде шатра тонкими, прозрачными тканями, одна розового, другая голубого цвета. В опочивальне, около люлечек на невысоком сиденье со спинкой, укрытым легким ковром сидела няня Бажена, каковая увидев наследника, залилась слезами, всплеснула руками, и даже тяжело по-старушичьи всхлипнула.
- Ох! ну и жарища,- громко молвил Святозар войдя в покои.- Кто ж так топит?
Он выпустил руку Любавы и шагнул к люльке укрытой голубой тканью.
- Ты, куда, Святозарик,- схватив его за полы кафтана сзади, вопросила Любава.- У нас, у восуров, положено сначала со старшим дитем поздороваться.
Святозар остановился, и, оглянувшись на улыбающуюся, и горящую нежным розовым светом души, Любаву, взволнованно протянул:
- Чего, чего Любавушка, я не понял тебя?
- А, что тебе отец не сказывал?- вопросом на вопрос ответила Любава, и, прильнув к мужу, прижалась к его груди.- Дочь, дочь у нас первой родилась. Даренушка старшая, а Гориславчик младший.
Святозар прижал любимую к себе, крепко обняв руками, коснулся губами ее темно-рыжих волос и радостно произнес:
- Эх, Любанька, да как же это славно, что дочь у нас старшая. Это значит, душа моя, что сыновей ратников у нас много будет, не один Горислав, а пять или шесть… Ну, же, Любушка, поторопись. Скорей знакомь меня с моими детками, с моей Дарьюшкой.
Любава выпорхнула из объятий Святозара и поспешила к люльке дочери, где уже суетилась, и громко вздыхая, причитала няня Бажена.
Любава бережно подняла маленький розовый сверток, и, подойдя к мужу, передала дитя ему. Святозар бережно принял дочь, и заглянул ей в лицо. Дарена не спала и своими большими небесно-голубыми глазами смотрела на отца. Ее маленькие, тонко очерченные губки растянулись в улыбке, а после, по-видимому, довольная тем, что увидела, она засмеялась, и лицо ее засияло золотым светом ее светлой души. Сердце Святозара громко застучало внутри, а душа его возликовала, закричала так, что стало вдруг тяжело дышать.
- Гляди Святозарик,- приподнимая у дочери на голове чепец, добавила Любава.- У нее волнистые, белокурые волосики.
- Как у меня,- не сводя глаз со смеющей Дарены, прошептал наследник.
- Ты, чего Святозарик, у тебя волосы каштановые, у меня рыжие, а она беленькая.- Засмеялась в ответ Любава, а после с нежностью заметила,- у нее волосики как у Малуши, такая же беленькая будет как твоя сестра… и мать.
- Точно, раскрасавица,- улыбаясь, согласился Святозар, увидев как дочь перестала смеяться, перевела взгляд на мать, широко раскрыла свой маленький ротик, и громко зачмокала.
- Ах, вы свет наш, Святозарушка,- вмешалась в разговор няня Бажена.- На сыночка то, на наследничка посмотрите.
Любава взяла у Святозара дочь, которую тот нежно поцеловал в щечку, а подошедшая Бажена подала ему маленький голубой сверток с сыном и наследником Гориславом. Малыш, потревоженный причитанием няни, тоже не спал, и, раскрыв свои темно-серые глаза, смотрел на своего отца, у него немного сместился чепчик и под ним наследник увидел тоненькие, будто пушок каштановые, волнистые волосы. Маленький Горислав, даже сейчас, будучи таким крохотным, был очень похож на своего отца. Но стоило Святозару взглянуть в лицо своего сына, как он тут же вздрогнул, а на лбу его появилась испарина… Потому что это серьезное, не по возрасту личико, с близко сдвинутыми друг к другу темными бровями, это нежное едва заметное алое сияние его души, напомнили ему, Святозару, о его младшем сыне Гориславе, который впервой своей жизни, будучи юным отроком погиб в битве с ягынями, и каковой словно лепесток пламени выше всех Богов почитал Бога огня Семаргла.
- Посмотри, Святозарик, ну как Гориславушка, похож на тебя,- нежно проронила Любава, когда положив Даренушку в люльку подошла к мужу и сыну, и пальчиком провела по его нахмуренному лобику.- И гляди, все время, вот так бровки сдвигает, будто чем-то недоволен.
- Да… похож,- широко улыбаясь, согласился Святозар.- А бровки сдвигает, потому что он, как истинный ратник, на коня мечтает сесть, да в руки меч взять, который ему подарил сын Бога огня, правда Горислав? А глаза то, Горислав, у тебя будут зеленые… зеленые…- Наследник наклонился над сыном, и поцеловал его в очи.- Зеленые… зеленые, как у моей Любавушки.
- Ну, это еще рано понять,- откликнулась Любава, и так как Горислав остался недовольным поцелуями отца, и, открыв рот громко, об этом заявил, забрала сына из рук мужа.
- Да, мне Любушка и понимать не надо, я и так все знаю,- заметил радостно- счастливый Святозар.- Ох! до чего же хорошо! Уж так мне хорошо Любушка, душа моя поет!
В покои открылась дверь и на пороге появилась повзрослевшая, сияющая белизной и чистотой, Малуша. Она звонко захлопала в ладоши, и не успел Святозар толком развернуться навстречу, кинулась к нему и крепко прижалась.
- Святозар, братик, братик родименький вернулся,- тихо зашептала она.- А я гляжу на площадь тятя приехал, а тебя среди прибывших не видно. Спрашиваю у Тура, где… где брат старший? А он смеется, говорит, да вот он я, ты чего Малуша плохо видишь?
В опочивальню опять открылась дверь, и вошел улыбающийся правитель и Тур. Малуша выскочила из объятий Святозара и кинулась к отцу, прижалась к его груди, и радостно всхлипнула.
- Ну, чего ты хныкать начинаешь,- недовольным голосом заворчал Тур и погладил сестру по длинной косе.- Все отец, они тут хнычат, то Любава, то Малуша, то Дарена, беда с ними да и только. Один Горислав, истинный тут ратник и витязь, не хнычет никогда, так для порядка крикнет, коли девы расплачутся, и опять молчит, да хмурит свои брови… Ну и я, конечно, беру с братанка пример и тоже держусь, не хнычу.
- Сынок,- обратился к Святозару правитель, ласково поглаживая дочь по волосам.- Ты чего ускакал? Что не слышал, как я вслед кричал, да Храбр свистел.
- Ах! Отец, неужели ты думал,- и наследник крепко прижал к себе подошедшую Любаву.- Что я мог ехать спокойно до дворца, когда моя Любушка, мои детки, брат, сестра так близко. Разве может меня кто удержать? Моя душа лишь увидела Славград, попыталась вырваться из тела и улететь навстречу к моей семье.
- Ну, все же…,- начал было, отец.
Но Дарена явно недовольная тем, что мать положила ее в люльку, и кругом столько шума, громко заплакала. Любава немедля выскочила из объятий мужа и поспешила к ней.
- Пойдемте, пойдемте, отсюда, дети спать должны,- голосом старшего, произнес Тур.- Баню сейчас затопим, да в беловой столовой я уже повелел стол накрывают. Надо брата нам откармливать, а то… Отец, ты его чё всю дорогу морил голодом?
- Нет,- негромко ответил правитель, и, отстранив от себя Малушу, подошел к люльке Горислава. Он наклонился, нежно поцеловал внука, потом обошел ее по кругу, подошел и поцеловал внучку, которую Любава качала на руках, и которая призывно и громко чмокала, да ласково погладил сноху по волосам.- Тур прав пойдемте в столовую, а то Даренушка кушать хочет, а Любавушка накормит деток и придет.
Тур, Малуша, отец и Святозар вышли в коридор из покоев и закрыли двери, и все также шумно и громко разговаривая, направились в белую столовую.
Эпилог.
Поздно вечером, когда пережитые за день радость и счастье уступили место душевному благополучию и спокойствию, Святозар вышел из гридницы в Славный коридор, оставив там беседующих отца и Тура. Он неторопливо шел по Славному коридору и смотрел на живописные изображения своих детей, потомков первого человека восура, Святозара, сына ДажьБога. И хотя в коридоре было очень темно, и разглядеть сыновей своих было невозможно, но Святозар словно чувствовал их присутствие, ощущая с ними духовное и телесное единение.
Он подошел и неслышно открыл дверь, ведущую из коридора во двор, и вышел на Белый свет. На дворе шел снег… большие, мохнатые снежинки падали и укрывали восурскую землю, деревья, кусты, дома и избы, белым укрывалом. Снежинки ложились на скованные тончайшим льдом реки, озера, ручьи, родники, ключи. А Святозар стоял и любовался великой Богиней Мать Сыра Земля, которую теперь одевали в великолепный белый наряд. Он любовался темным небом, покрытым серебряными тучами, которые сыпали на его волосы точно резные, белые снежинки. Святозар поднял голову и посмотрел туда в небесную высь. И увидел далекое, далекое, едва различимое для светлых душ, само небесное царство Богов - великую Сваргу. Увидел деревянные дворцы, возведенные Сварогом, дороги, посыпанные простым камнем. Увидел Небесных Богов Добра и Света: отца Сварога; огненного Бога Семаргла; громовержца Бога битв и войны Перуна; великого властителя и учителя Бога Велеса; мощного витязя ДажьБога; Бога Солнца Хорса; Бога ночного неба Дыя; и принесшего в мир ведические знания Бога Коляду. Промелькнули перед очами Святозара великие Небесные Богини: Лада, Макошь, Среча, Дива-Додола, Жива, Заря-Зареница, Радуница.
И тогда Святозар устремил руку вверх, туда в небесную даль и тихо пропел-прошептал, и в тот же миг серебристые тучи раздвинулись, и на небе показалась огромная, круглая луна, рядом с которой ярко мерцали звездные светила. Луна выкинула вперед широкий луч и осветила могучий, величественный, как и вся земля кругом, дворец, правителя восуров Ярила, по реклу Щедрый. Луч осветил фигуру наследника Святозара, по реклу Равный Богу, а после он двинулся вперед туда к покрытым стеклянным льдом рекам, к покрытым снегом деревьям, кустам, избам и домам.
А в это время, Небесные Боги, слушая Бога времени и звездной мудрости ЧислоБога, который определяет, быть ли дню, быть ли ночи, который считает сутки и говорит числа… где-то там… высоко в Звездном Небе, оное восуры именуют Сваргой, наблюдали, как медленно вращается Колесо Сварога и сменяют друг друга секунды, минуты, часы, сутки, месяцы, годы, десятилетия, века и тысячелетия!
Поздно вечером, когда пережитые за день радость и счастье уступили место душевному благополучию и спокойствию, Святозар вышел из гридницы в Славный коридор, оставив там беседующих отца и Тура. Он неторопливо шел по Славному коридору и смотрел на живописные изображения своих детей, потомков первого человека восура, Святозара, сына ДажьБога. И хотя в коридоре было очень темно, и разглядеть сыновей своих было невозможно, но Святозар словно чувствовал их присутствие, ощущая с ними духовное и телесное единение.
Он подошел и неслышно открыл дверь, ведущую из коридора во двор, и вышел на Белый свет. На дворе шел снег… большие, мохнатые снежинки падали и укрывали восурскую землю, деревья, кусты, дома и избы, белым укрывалом. Снежинки ложились на скованные тончайшим льдом реки, озера, ручьи, родники, ключи. А Святозар стоял и любовался великой Богиней Мать Сыра Земля, которую теперь одевали в великолепный белый наряд. Он любовался темным небом, покрытым серебряными тучами, которые сыпали на его волосы точно резные, белые снежинки. Святозар поднял голову и посмотрел туда в небесную высь. И увидел далекое, далекое, едва различимое для светлых душ, само небесное царство Богов - великую Сваргу. Увидел деревянные дворцы, возведенные Сварогом, дороги, посыпанные простым камнем. Увидел Небесных Богов Добра и Света: отца Сварога; огненного Бога Семаргла; громовержца Бога битв и войны Перуна; великого властителя и учителя Бога Велеса; мощного витязя ДажьБога; Бога Солнца Хорса; Бога ночного неба Дыя; и принесшего в мир ведические знания Бога Коляду. Промелькнули перед очами Святозара великие Небесные Богини: Лада, Макошь, Среча, Дива-Додола, Жива, Заря-Зареница, Радуница.
И тогда Святозар устремил руку вверх, туда в небесную даль и тихо пропел-прошептал, и в тот же миг серебристые тучи раздвинулись, и на небе показалась огромная, круглая луна, рядом с которой ярко мерцали звездные светила. Луна выкинула вперед широкий луч и осветила могучий, величественный, как и вся земля кругом, дворец, правителя восуров Ярила, по реклу Щедрый. Луч осветил фигуру наследника Святозара, по реклу Равный Богу, а после он двинулся вперед туда к покрытым стеклянным льдом рекам, к покрытым снегом деревьям, кустам, избам и домам.
А в это время, Небесные Боги, слушая Бога времени и звездной мудрости ЧислоБога, который определяет, быть ли дню, быть ли ночи, который считает сутки и говорит числа… где-то там… высоко в Звездном Небе, оное восуры именуют Сваргой, наблюдали, как медленно вращается Колесо Сварога и сменяют друг друга секунды, минуты, часы, сутки, месяцы, годы, десятилетия, века и тысячелетия!
Комментарии